— Отлично. Дэвид, твоя очередь. Прошу, будь оригинальным, не повторяй того, что сейчас услышал.
Дэвид отрывает взгляд от книги и надменно взирает на нас голубыми глазами.
— Если бы мы могли их спросить, то они бы ответили, что по-настоящему важны для них были их колдовство, религия, фольклор и обычаи их народа. Они приносили в жертву животных, перерезая им глотки острыми, как бритва, краями морских ракушек, и не позволяли мужчинам иметь детей до тех пор, пока те не пройдут испытания огнем, калечащего их на всю жизнь. Они общались с деревьями и топили детей, чтобы почтить свои реки. Вот, что было для них действительно важно.
Лишенное шеи лицо мистера Миллиона кивает снова.
— А теперь давайте поговорим о происхождении этих аборигенов. Люди они, или нет? Дэвид, ты начнешь первым. Отрицай.
Я пытаюсь пнуть его, но он жульничает и прячет свои сильные веснушчатые ноги за ножками стула.
— Людьми они быть никак не могут, — отвечает Дэвид своим самым высокомерным тоном. — Из истории человеческой мысли нам всем известно, что люди произошли от того, кого мы для удобства привыкли называть Адамом. Это неоспоримый факт, а если вы его не признаете, значит, вы полные кретины.
Я жду, что Дэвид продолжит, но он закончил мысль, и, чтобы выгадать себе немного времени, я восклицаю:
— Мистер Миллион, не позволяйте ему обзываться во время урока, это недопустимо! Нечего превращать дискуссию в балаган!
— Дэвид, не переходи на личности, — упрекает его мистер Миллион, но Дэвид уже окунулся обратно в книгу и разглядывает иллюстрации к схватке Одиссея с циклопом Полифемом, явно надеясь, что я закачу длительную тираду. Я чувствую вызов и решаю дать отпор.
— Доказательство, на котором строится убеждение Дэвида о человеческих корнях, — начинаю я, — как необоснованно, так и неубедительно. А неубедительно оно потому, что, вполне вероятно, аборигены с Сент-Анн являлись потомками какой-то более ранней человеческой экспансии — той, что возможно предшествовала даже гомеровским грекам.
— На твоем месте я бы придерживался более правдоподобных версий, — мягко говорит мистер Миллион, но я не обращаю внимания и продолжаю развивать свою мысль, упоминаю об этрусках, атлантах, а также об упорстве и склонности к покорению новых территорий, присущих гипотетической высокотехнологичной цивилизации, населявшей Гондвану. Когда я, наконец, замолкаю, мистер Миллион говорит:
— А теперь наоборот. Дэвид, утверждай и не повторяйся.
