Он оставил их и поднялся на вершину небольшого холма. Как и во сне, солнце уже собиралось показаться из-за горизонта, — восток зажегся красно-фиолетовыми цветами, и они заиграли на лице Пескохода.
Когда утром Семь Девочек в Ожидании уже напилась из реки и кормила Розовые Бабочки грудью, он рассказал ей о своем сне:
— Летающие Ноги думал так же, как и я. Он хотел притвориться мертвым, но люди из болотного племени разгадали его хитрость, и... — Пескоход замялся.
— Ты сказал, он не мог встать, — рассудительно заметила девушка. — Значит, он все равно бы утонул.
— Да.
— Пойдешь сегодня на охоту? Тебе все еще нужно добыть что-нибудь в подношение жрецу, и раз уж вчера мы не остались у дерева, ты можешь переночевать там сегодня.
— Не думаю, что жрецу нужен от меня еще один дар, — медленно сказал Пескоход. — Я решил, что он отверг меня, но теперь понимаю, что все мои сны посылал именно он: сон в пещере, в котором я плавал и смотрел на звезды, сон при дневном свете, где я гулял с матерью, сон, увиденный мной прошлой ночью, и другие, — все благодаря ему. Похоже, люди с болот и вправду похитили моих соплеменников.
Семь Девочек в Ожидании уселась, положила Розовые Бабочки на колени и, не глядя ему в глаза, осторожно заметила:
— До болот путь неблизкий.
— Сон подсказал мне, как добраться туда быстрее, — Пескоход подошел к краю небольшого ручейка, который однажды станет великой рекой, и посмотрел вниз. Вода была прозрачной, глубиной по бедра. Дно усеивали камни и песок. Он лег на воду.
Быстрое даже здесь, течение подхватило его. На мгновение он поднял голову над водой. Семь Девочек в Ожидании была уже далеко, и ее небольшая фигурка, обласканная лучами нового солнца, отдалялась все быстрей. Она помахала ему вслед и приподняла Розовые Бабочки так, чтобы та увидела его. Пескоход знал, какие слова слетают с ее уст: «Ступай с Богом».
Он отдался течению, перевернулся на живот и вспомнил о выдре. Представил, что у него тоже есть высоко расположенные ноздри и короткие, но мощные перепончатые лапы, вместо длинных ног. Он греб, набирал скорость, снова греб и снова ускорялся, лишь изредка останавливаясь, чтобы прислушаться к реву водопадов.
***
На своем пути Пескоход миновал их множество, — выбирался из воды и обходил пешком. Меньшие пороги он просто переплывал, и с каждым разом они давались ему все легче. На полпути от ущелья Вечного Грома он поймал крупную рыбу, которую намеревался сохранить для подношения жрецу в пещере. В глубоких заводях течения завихрялись и утягивали его к самому дну, где их сила убывала, и он замирал, подвешенный в зеленом свете, и волосы облаком окутывали его лицо, а после развевались за спиной, когда Пескоход устремлялся обратно к поверхности сквозь легион хрустальных пузырьков воздуха.
