— Он говорит правду, доктор, — голос старика изменился. — Но вы же не станете меня выдавать, правда?
Я ответил, что, если музей в Ронсево спросит моего мнения, я им его выскажу, но в то же время не считаю старика таким уж большим жуликом, чтобы специально тратить время на его разоблачение.
— Нам это необходимо, поймите, — сказал он, и впервые мне не показалось, что он пытается выклянчить денег. — Что-то, что мы можем продать, нечто, что можно дать потрогать. Правдой много не заработаешь, так я всегда говорил жене. И этому учу своего сына.
Несколько минут спустя я откланялся, пообещав парочке вернуться завтра утром. Бесспорно, они мошенники, но все же я остался о них лучшего мнения, чем ожидал, приходя сюда. Старик определенно не алкоголик, как можно заподозрить — ни один алкоголик не останется трезвым, имея бутылку чистейшего рома. По тавернам он шастает только потому, что там проще выпросить денег, и пьет только то, что предложат. Мальчик же, когда перестал изображать слабоумие ради выгоды, показался мне смышленым, а зеленые глаза, бледноватое лицо и темные волосы делали его по-странному привлекательным.>{29}
***
22 марта. С попрошайками, отцом и сыном, я встретился без нескольких минут десять, в этот раз не забыв прихватить с собой магнитофон, которым я пренебрег во время своего предыдущего визита. (Наш вчерашний разговор я записал по памяти сразу же по возвращении и так детально, как только мог, но если что-то забыл, вы уж не обессудьте.) Также я взял с собой дробовик, купленный вчера в местной оружейной лавке, на случай если по пути выпадет возможность подстрелить каких-нибудь водоплавающих птиц. Он заряжается патронами двадцатого калибра, чего явно недостаточно для этой цели, но это все, что было доступно, не считая жалких однозарядных ружьишек, предназначенных для продажи фермерам. Обзавестись ружьем мне посоветовала хозяйка моей съемной комнаты и пообещала приготовить все, что я подстрелю, в обмен на половину мяса.
(Немного забегая вперед, скажу, что мне посчастливилось убить трех крупных птиц, именуемых камышовыми курицами, о мясе которых попрошайка отзывался крайне лестно. Птицы эти немного меньше гусей, у них великолепный зеленый окрас, как у длиннохвостых попугаев. Старик утверждает, что они были излюбленной пищей аннезийцев, и после сегодняшнего ужина я ему поверил. Хотя уверен, о таких вещах он знает не больше моего.)
К моему прибытию лодка-лачуга бесследно исчезла, оставив после себя лишь пустой участок вытоптанной земли. Мальчишка, босой и с голой грудью, стоял, прислонившись к рядом стоящему зданию, и объяснил, что его отец сейчас занимается лодкой. Он вмиг освободил меня от корзинки с обедом (приготовленным хозяйкой комнаты) и выразил готовность понести магнитофон и ружье, если я пожелаю.
