На поверку вышло так, что поддельные аннезийцы почти так же неуловимы, как настоящие, и, чтобы отыскать его, мне пришлось приложить куда больше усилий, чем я рассчитывал. Знали его, похоже, абсолютно все, и даже подсказывали, что я могу найти его в такой-то и такой-то таверне, но где он живет, сказать не мог никто — ну и, конечно же, ни в одной таверне из тех, где он «постоянно ошивается», его не оказалось. Когда же я, наконец, нашел его лачугу (домом это не назовешь), выяснилось, что я несколько раз проходил мимо нее, совершенно не подозревая, что там может кто-то жить.
Стоит отметить, что Французский Причал стоит на Темпусе, примерно в десяти милях от моря вверх по течению. Таким образом, порт расположен на одном илистом берегу реки, а на другом, за желтоватым и солоноватым потоком, теснятся друг к другу еще менее презентабельные строения — район La Fange[50]. Сент-Круа, мир-близнец Сент-Анн, создает на планете пятнадцатифутовые приливные волны, которые выносит вверх по течению далеко за границы Французского Причала. При столь высокой волне вода становится абсолютно непригодной для питья, а морскую рыбу — если верить россказням — можно у доков ловить руками. Дощатый настил доков в такие дни возвышается над водой всего на несколько футов, воздух чист и свеж, а заливные луга, раскинувшиеся в низинах вокруг города, кажутся бесконечным кружевом из кристально чистых прудов, окаймленных ослепительной зеленью просоленного камыша. Но уже через несколько часов волна отступает, и вся энергия и жизненная сила покидают реку и ее окрестности. Доки обнажают свои высокие двадцатифутовые опоры из гниющего дерева, на реке образуются тысячи грязевых островков, а заливные луга превращаются в запустелые солончаки из вонючего ила, над которым по ночам парят облачка светящегося газа, словно призраки мертвых аннезийцев.
Само побережье не сильно отличается от побережий речных городов Земли, единственно только, что здесь не увидишь привычных роботизированных кранов, а при строительстве используются природные стройматериалы, в то время как на Земле для постройки стен широко применяют прессованные шлакоблоки. Как я понимаю, лет двадцать назад старомодные термоядерные корабли были тут обычным явлением, но с тех пор, как планету охватили обширной сетью метеорологических спутников, в эксплуатацию, как и на Земле, ввели безопасные, современные парусные суда.
Лачуга бедняка, когда я ее наконец увидел, являла собой перевернутую старую лодку, приподнятую над землей и подпертую всякого рода мусором. Все еще сомневаясь, что в ней может кто-то жить, я постучал рукояткой своего карманного ножа по корпусу, и наружу тут же показалась голова темноволосого мальчугана пятнадцати-шестнадцати лет. Завидев меня, он вынырнул из-под лодки, но затем, вместо того, чтобы встать, остался сидеть на коленях, протянул обе руки и завел типичный нищенский скулеж, в котором я едва мог разобрать отдельные слова. Я подумал, что он слабоумный, да к тому же и ходить толком не умеет, поскольку, когда я сделал шаг назад, он так и двинулся за мной на коленях и до того проворно перебирал ногами, словно это была его обычная походка. Понаблюдав за этим с полминуты, я сдался и бросил ему несколько монет в надежде, что он хоть чуть-чуть угомонится и позволит мне задать несколько вопросов, но не успели монеты слететь с моей руки, как из-под лодки выглянул старый рыжеволосый попрошайка (откуда, уверен, он наблюдал за мастерством сына).
