Заливные луга остались позади, и новый, стремительный, чистый Темпус несется меж пологих холмов, усеянных деревьями и кустовыми зарослями и покрытых изумрудной травой. Теперь я понимаю, что мой изначальный план — проплыть вверх по реке на лодке — был абсолютно нежизнеспособен, как меня и предупреждали мои знакомые во Французском Причале, и совершенно неважно, насколько было бы удобно искать прибрежные пещеры таким способом. Мало того, что вода здесь быстрая настолько, что нам пришлось бы потратить большую часть топлива на одну только борьбу с течением, но еще и выше по реке, в горах, были налицо все признаки порогов и водопадов. Судно на воздушной подушке пришлось бы тут как нельзя кстати, но со столь малыми производственными мощностями на Сент-Анн их вряд ли наберется больше двух дюжин на всю планету, да и те (как правило) священная привилегия военных.
Но не стану жаловаться. На воздушной подушке мы бы уже наверняка отыскали пещеру, но каковы в таком случае были бы наши шансы на контакт с выжившими аннезийцами? У нашего маленького и, надеюсь, не устрашающего отряда, идущего медленно и живущего за счет даров природы, куда больше шансов встретить живого аннезийца, если, конечно, они еще остались.
К тому же, позвольте признаться, мне это попросту нравится. Когда мы продвинулись по реке на милю вверх по течению, мальчик весь взволновался и сказал, что мы добрались до особого места, куда они часто ходили с матерью. Мне оно не показалось таким уж примечательным — небольшая излучина с несколькими (правда, очень большими) деревьями, нависающими над ней, да причудливой формы камень, — но он настаивал, что клочок земли этот прекрасен и существенно отличается от прочих, объясняя это тем, как удобно расположен камень, как удобно на нем сидеть, лежать в самых различных позах, как удачно деревья защищают от солнца, могут укрыть от дождя, а зимой, покрытые снегом, образуют нечто вроде хижины. У подножия камня и вдоль берега имелись глубокие заводи, изобилующие рыбой, здесь же мы наловили мидий и съедобных улиток (ох уж эта мать-француженка!), — словом, самый настоящий райский уголок. (Странная мысль, но, послушав мальчика несколько минут, я вдруг понял, что на дикую местность — по крайней мере, в таких необычайных ее проявлениях, как это — он смотрит таким же взглядом, каким многие привыкли смотреть на дома или комнаты.) Так или иначе, мне захотелось немного побыть одному, так что я решил вознаградить невинный энтузиазм мальчишки и предложил ему двинуться с мулами вперед, в то время как сам остался полюбоваться красотами живописного пейзажа, на который он обратил мое внимание. Мальчик искренне обрадовался, и спустя несколько минут я оказался в таком абсолютном одиночестве, в каком никогда не приходилось оставаться большинству из нас, уроженцев Земли: наедине с ветром, солнцем и вздохами исполинских деревьев, протянувших свои корни к журчащей воде у моих ног.
