— То и плохо, — ответил солдат. — Неизвестно, что делать и как быть. Пошел бы домой хоть на четвереньках, да не пускают. Сразу «дезертир!» — и к стенке. Вон Слащев наворотил…
Матвей сказал:
— Разом разошлись бы. Всех к стенке не переставишь…
Офицеры разъезжали вдоль растянувшейся колонны, торопили. Близ повозки проскакал офицер, замолчавший было Матвей вновь заговорил:
— Ты не умный, если служишь офицерам. Давно бы надо вам разойтись по домам.
— И мы думаем так. — Солдат поежился. — Но вот бежим своей властью, не зная куда…
Матвей засмеялся:
— Добежите до моря, там с музыкой вас поведут во дворцы, в купальни. Каждому выдадут жену, булку с салом и бочонок вина…
— Не смейся, — вздохнул солдат. — Может быть, наше дело конченое. Ведь генерал не потерпит, это мы понимаем.
Когда солнце поднялось высоко, над колонной с грохотом и тарахтением, в то же время плавно и неспешно закружился аэроплан.
— Э-э! — сказал солдат. — Генерал подглядывает! Плохо дело…
— Зачем плохо, — подмигнул Матвей. — Сейчас он будет сбрасывать подарки.
— Нам попадет, и тебя не минует в куче, — не замедлил с ответом солдат.
* * *
Привалы были недолгие. Солдаты разбирали с повозок свои мешки, потом снова складывали, и все двигались дальше на юг, к Симферополю. Джанкой остался далеко слева, к нему и близко не подходили. Стало смеркаться, когда вышли к железной дороге, южнее Джанкоя, севернее Симферополя, в открытой степи.
И вдруг темное стекленеющее небо осветили вспышки. За черными тополями, за станцией и за товарными вагонами, за хатами по другую сторону пути послышались стук винтовочных выстрелов и татаканье двух пулеметов.
Матвей услышал крики, брань, команду… Колонна сломалась, смешалась. Потом одни бросились в степь, другие орали:
— Стой!
Третьи кинулись к повозкам, хватали свои и чужие мешки. Офицеры на лошадях гнались за солдатами и стегали их нагайками.
Матвей соскочил с повозки и за теплыми, мохнатыми лошадиными боками спрятался от пуль. Офицеры ускакали вперед, под выстрелы. У повозок никого не осталось. Скоро затихло и впереди. Без винтовки и шапки прибежал с повисшей рукой какой-то солдат.
— Ой, братушки, засада! Там орудия и кавалерия… Бьют смертельно, требуют сдаваться! Наши офицеры велели стрелять, а ребята не схотели. Офицеры застрелили своих солдат, восемь человек, сами к пулеметам. Но тут свои же солдаты навалились, связали их…
— Что ж теперь делать? — сам с собою заговорил Матвей и сам же себе ответил: — А вот что: к Сивашу… Ранними утрами по глухим дорогам, а то и просто по целине подаваться домой.
