— Другие уверяют, что никакой не трест, а только Соединенные Штаты Америки в состоянии помочь России в последнюю минуту. Недавно один американец выступил с проектом помочь нам экономически, признать большевиков, даже заключить союз против японской агрессии в Сибири, ну, разумеется, создать американскую военно-морскую базу на Дальнем Востоке, концессии на полвека на Камчатке и во всей Азии.
— Задешево, стало быть…
— Словом, недостатка в спасителях нет! Но позвольте, кто несет ответственность за смертные муки народов России? Так ведь это все те же спасители! Западные правительства, организаторы чудовищно жестокой блокады, нападений, вторжений, мятежей… Субсидирующий Врангеля французский кредитор. Врангель успел захватить хлебушко на юге, отрезать топливные базы, источники сырья. Спасители вцепились в Россию и не отстают. Пасть — на то и пасть, чтобы хватать. Остался в пасти уже один зуб, но железный, — Врангель. Крым нынче называют пистолетом, направленным в грудь Москвы. А пистолет — в руках все того же спасителя. Видимое дело, выбить из рук пистолет — единственное спасение.
— Момент для этого удачный, — сказал Фрунзе.
— Но критический, — живо добавил Ильич. — Польша приутихла, однако не спешит заключить с нами мирный договор, ждет, что станется с Врангелем. Спасители же, пока Врангель хозяйничает на юге, не оставляют надежды сожрать Россию. И вот, дорогой мой комфронт, если совершить еще одно гигантское, героическое усилие и сокрушить Врангеля, то Польша немедленно пойдет на мировую, спасители потеряют в России последний зуб и начнут совсем иной разговор. Мы получим мир со всеми его чудесными возможностями, получим хлеб, уголь, сталь. Россия возьмется за молот и плуг. Огромная, напряженная борьба с разрухой немедленно даст плоды. Засветится электричество. Мы с вами увидим Россию счастливой, увидим новое небо и новую землю. Да! Когда вы сообщите: «Врангель разбит», — весь мир скажет: Советская власть победила окончательно. От краха и катастрофы не останется и следа. И с современной цивилизацией все будет в порядке!
Фрунзе почувствовал, что щеки его горят, как у юноши. Он дышал каким-то необыкновенным воздухом комнаты Ильича. Этот воздух поил небывалой силой. Чувство ответственности поднималось высокой волной. Необходимость сокрушить Врангеля выяснялась ослепительно просто.
Уже за полночь. Следовало идти, но Фрунзе не трогался с места.
— Выгоняйте, Владимир Ильич, наверно, устали…
