Задувший сильными порывами ветер принялся трепать мои волосы. Вместе с ветром по войскам прокатился злой, недовольный ропот.
– Вы смело покажете всему миру свое воинское мастерство, всё, чему вас учили наставники и разобьёте в прах подлых врагов! – Этим категоричным утверждением я вызвал оживление в рядах. – Сегодня же мы отправимся в Смоленск и отомстим проклятым христопродавцам за учинённое ими зло и предательство!
Закончил свою речь известным в этом времени только мне воззванием.
– Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами! – с последними прозвучавшими подобно громовому раскату словами, в которые я вложил всю силу своих лёгких, на мгновение установилась оглушительная тишина, но она тут же была прорвана всеобщим ликующим взрывом тысяч голосов. От неожиданности даже мой конь слегка шарахнулся в сторону. Пики, луки, арбалеты, мечи, бердыши беспорядочно, как штормовые волны, судорожно потрясаемые пехотинцами, с раззяваными в крике ртами, опускались вниз и поднимались вверх. Не думал, что моё ораторское искусство столь высоко, потрясённо думал я, успокаивающе похлопывая своего занервничающего коня по шее.
Войско выступило на Смоленск восемью батальонными колоннами, примерно по триста пятьдесят человек в каждой, плюс конница – три десятка ратьеров, плюс гнёздовское ополчение в составе двух полков по тысячи человек в каждом.
Мои войска, в отличие от ополченцев, были полностью обмундированы и укомплектованы. Тактические построения атаки, обороны, маневров на поле боя были уже неоднократно отработаны в теории и на практике, в ходе учебных боёв. Поэтому не только командиры, но и каждый пехотинец, как говаривал полководец Суворов «знал свой манёвр».
Самым слабым местом в моих войсках были ратьеры, точнее их малочисленность, поэтому приходилось полагаться на боярские дружины.
Ещё одним козырем в моём рукаве была разнокалиберная артиллерия – девяти орудийная батарея двенадцати фунтовых бронзовых 'единорогов' и трёх фунтовые полевые чугунные пушки – в количестве восьмидесяти орудий – взяли с собой практически всё, что успели произвести к этому моменту. Все орудия были на лафетах, их перевозили двулошадные упряжки. Осадные орудия решил с собой не брать, так как мы и без того были перегружены артиллерией.
Нынешняя насыщенность артиллерией была пиковой, впоследствии, когда численность армии будет расти, хорошо, если одно трёхфунтовое орудие будет приходиться не на взвод как сейчас, а хотя бы на одну роту. Подготовленные кадры пушкарей впоследствии неизбежно будут размываться по новым подразделениям. А всё из – за нехватки пороха, который просто неизбежно ещё долгое время будет оставаться нашей «ахиллесовой пятой».
