Новгородцы медлили, всадники дожидались всё ещё выстраивавшихся у Славенского конца своих пешцев. Вероятно, Александр решил атаковать наши позиции синхронно — и конницей и ополченцами. Или может быть он рассчитывает, что мы первыми в атаку пойдём? Но это он зря, нам спешить некуда, вначале проход в город надо «проскоблить», а там уже дальше будем думать, что и как предпринять.
При помощи телохранителей сверзился с коня, всё-таки полные боевые доспехи делали меня несколько неуклюжим. Внешне я был укомплектован подобно моим телохранителям, отличить меня от них можно было только по неброскому княжескому гербу, на одном из полей надоспешника. А так, налатники были стандартными для всего войска, они отличались только вкраплениями символов званий, индивидуальными номерами полков, батальонов и рот. Поэтому налатник того же полковника издали было сложно распознать и как — то выделить из общей массы войск.
Из расположения ездовой рати Александра, в воздух опять взмыли три чадящих чёрным дымом стрелы. Опять князь подал какой — то сигнал, вскоре, что — то должно начаться! И мои подозрения подтвердились в полной мере. Не прошло и десяти минут, как им аналогично ответили ополченцы, скопившиеся у Славенского конца, и тут же двинулись в атаку. Точнее не двинулись, а побежали, совершенно не соблюдая никакого строя, при этом громко крича и размахивая разномастным оружием. Услышав этот, если можно так сказать, боевой клич, с места тронулось союзная конница под предводительством Александра.
О правом фланге, атакуемом ополченцами, я сразу же позабыл, сконцентрировав своё внимание на нёсшейся на нас конной лаве. Топот тысяч копыт, лязг металла, тяжёлое конское всхрапывание меня буквально загипнотизировали. Словно в калейдоскопе переливались перемешиваясь разноцветные конские попоны, расписные щиты, развевающиеся на ветру стяги и плащи. Вместе с нарастающим звуком топота копыт усиливалась вибрация земли под ногами пехотинцев.
Оглядевшись по сторонам, я увидел напряжённые лица охраны. Словно восковые статуи замерли ратники, вцепившись мёртвой хваткой в свои луки, арбалеты и копья. Артиллерия молчала, подпуская конницу поближе, но зато начали работать стрелки. Защёлкали тетивы луков, тысячи стрел с шумом взвились в воздух, их гудящий поток даже затемнил белые облака, меланхолично проплывающие над нашими головами. Результат не заставил себя долго ждать. Повсеместно начали взбрыкивать раненные кони, некоторые латники кубарем покатились по снегу. Многие кони спотыкались об тела умирающих, и сами заваливались. Всадники упавших коней, зажатые в своих сёдлах, часто просто затаптывались позади идущей кавалерией. Дружинники, понукая жеребцов коленями, замедлялись, пытаясь объехать павших животных, повсеместно образовывались заторы и пробки, сбавляя темп атаки.
