— Глянь — ка ты, новые Владимировы рати всё подходят и подходят! — указывал рукой сотский на лёд Волхова, по которому двигалась очередная вереница саней вперемешку с пешцами и скачущими всадниками.
— Эх — эх — эх, грехи наши тяжкие! — боярин повернулся к высившемуся над Новгородом кресту Святой Софии, истово перекрестился.
Новгородские рати спешно стягивались к заранее условленным местам сбора. Новгородское войско разделилось на два полка. У Десятинного монастыря Людина конца, заняв близлежащие улицы Волосова, Добрыни, Рядятина расположился многотысячный пеший полк. А на противоположной Торговой стороне города, в Славенском его конце, у монастыря Павла Исповедника, изготавливалась к бою конная рать, состоящая из боярской новгородской конницы, владычного полка новгородского архиепископа, конных дружин Александра и приданной ему тяжеловооруженной конницы «Низовых» земель.
Новгородское духовенство, вооружившись хоругвями и иконами начало перед предстоящим сегодня боем окроплять ратников святой водой. Остающиеся в Новгороде жители облепили места сборов ратей плотной толпой. Особенно много горожан столпилось около пешего полка, что было и не мудрено, так как он состоял сплошь из новгородцев и жителей пригородов. Из обступившей толпы доносились слёзные причитания жён и матерей, сопровождаемые надрывным плачем детей.
На Славенском конце тоже было неспокойно. Горожане кто с любопытством, кто со слезами на глазах взирали на выстроившиеся конные рати.
— Постоим, братие, за Святую Софию! Не посрамим Господин Великий Новгород! — новгородские конные бояре накачивали громкими патриотическими призывами друг друга.
Суздальские дружины вели себя тихо и стояли чуть поодаль. Князь Александр Ярославич с головы до пят был закован в железо, только его глаза, выглядывающие из глубоко посаженного шлема, малость, оживляя образ этого железного истукана. К князю тихонько подкрался владыка с иконой. Александр трижды, благоговейно приложился губами к иконному окладу, затем архиепископ Спиридон окропил его святой водой.
Где — то далеко за стенами всё сильнее разгоралась пальба, заставляя всех невольно втягивать головы в плечи. К Александру за уздцы подвели мощного вороного коня, укрытого попоною и помогли ему вскарабкаться наверх. Окинув взглядом всё своё собравшееся конное воинство, Александр повелительно махнул рукой сигнальщикам.
Сразу затрубили рога, загудели гудки и заколотили бубны. Разноголосая толпа коников с диким гиканьем, нахлёстывая коней, стала вылетать из распахнувшихся настежь ворот.
