на плечах, желтым кушаком на поясе и белой чалмой на голове:
Своим многоцветием он был подобен радуге.
Шейх-адвокат оставил нас со своим помощником и с найденным им для нас свидетелем. Секретарь взглянул на свидетеля взглядом, выражавшим сомнение, и заявил, что он де слишком молод, что он де то да се. Помощник адвоката склонился к его уху и прошептал несколько слов. Секретарь немедленно поднялся со своего места и повел нас к судье, дабы тот выслушал свидетельство. После чего помощник сказал нам: «Это третий шаг, за который придется заплатить». Благодарение Аллаху, свидетельство было выслушано, и этим день закончился. При расставании помощник нам сказал: «Теперь следует подать господину судье прошение о допуске в архив, где хранятся дела о вакфах, и выяснить там номер и дату открытия дела, а также имя того архивиста, который его завел». Мы пошли разыскивать Ахмада-агу, коновала, в надежде, что он нам поможет. Разыскав, изложили ему нашу просьбу. Он сказал: «У меня имеется документ с номером вакфа, я раздобыл его после долгих усилий и стараний с тем, чтобы подтвердить мое право на ренту». Пошел к себе домой и вернулся с документом — в нем упоминались номер и дата, но не было имени архивиста, составившего документ. Мы снова пошли к помощнику адвоката, привели его в суд, написали прошение и отдали его господину судье. Тот написал на нем указание главному секретарю разобраться в вопросе. От нас потребовали привести свидетелей, которые были бы сверстниками паши и могли подтвердить его личность и засвидетельствовать, что именно он является учредителем вакфа, присвоенного другим лицом. Мы стояли в растерянности. Но помощник пообещал нам привести и этих свидетелей и сказал: «Это четвертый шаг, за который нужно платить». Когда главный секретарь прочитал прошение и не увидел в нем имени архивиста, заведшего дело, он сказал, что без этого не может допустить нас в архив, что потребуются годы и годы для розыска документа, на котором стоят лишь номер и дата. Мы снова растерялись. Помощник сказал: «Не печальтесь, я вам помогу, пойду с вами в архив и быстро там разберусь. Это будет пятым шагом, за который надо платить». Мошенник не переставал считать шаги, а мы подсчитывали дирхемы за каждый шаг и молили Аллаха спасти нас от этой напасти и довести дело до конца, пока не пришел конец нашей жизни.
Говорил Иса ибн Хишам: Долгое время мы пороги обивали и допуска в архив ожидали. Адвокат от нас упорно скрывался и нигде не появлялся. Когда мы отчаялись его самого найти и поймать, принялись опять его помощника искать. Наконец нам удалось его изловить, и мошенник снова принялся твердить про препятствия и затруднения, вынуждая нас на новые подношения. Он сказал: «Правду, истинную правду вам говорю, невозможно ни представить, ни вообразить, чтобы документ на вакф удалось найти лишь по имени его учредителя и дате составления, необходимо знать имя составившего документ. Как можно разыскать бумагу в этих горах бумаг?! Только по наитию или по внушению свыше. Иначе на это понадобятся годы. Если вас одолевают сомнения и не убеждены вы моими словами, идемте со мной и вы увидите все своими глазами». Чтобы пройдоху в намерении, им высказанном, укрепить, пришлось несколько монет ему вручить. Тут он вприпрыжку вперед побежал и вход в архив нам указал. Переступив порог, мы очутились в помещении, где работали архивисты, и увидели бесконечные ряды полок от пола до потолка и фигуры, копошащиеся внизу, в пыли и в грязи. Лиц их нельзя было разглядеть из-за царящей там тьмы, которая напомнила паше тьму могилы, и он решил вернуться и на улице нас ожидать, где солнце светило. Помощник наклонился к одной из фигур и сказал ей слова, которых я не расслышал. Человек разогнулся, встал и помощника куда-то повел, а я следом за ними пошел. Мы сделали несколько шагов и в полной темноте очутились, словно ночь на нас внезапно опустилась. Я остановился, ничего не видя, куда ступить, не зная, и где нахожусь, не понимая. Помощник взял меня за руку и повел за собой, а пол шуршал и прогибался под моею ногой, словно застелен был травою сухой. Мы долго по этому подземелью пробирались и чудилось мне, что мы оказались то ли в древних гробницах египетских, то ли в тайниках храмов римских, то ли проходим франкмасонский обряд испытания. Сердце от страха заколотилось: уж не в ловушку ли нас заманили, не козни ли какие замыслили?! Я сказал помощнику: «Незачем нам друг с другом хитрить и ни к чему обиды чинить. Скажи, чего ты хочешь от меня, нет у меня ни золота, ни серебра, ничего, что можно бы украсть или силою отобрать». Мошенник расхохотался и Аллахом поклялся, что никакая опасность нам не угрожает, просто мы по мешкам, набитым бумагами и кипами документов, шагаем. «Успокойся, — сказал он, — и ничего не бойся, сейчас ты убедишься, что я истинную правду тебе говорил». Не успел он фразу закончить, как пол ушел у меня из-под ног и я упал на какой-то мешок. А из-под мешка грубый крик раздался: «Ты что, ослеп и при свете дня не замечаешь, куда ступаешь?» Я с трудом на ноги встал и про себя стих прочитал:
