Наступил день заседания суда, и мы отправились туда, уповая на беспристрастное нашего дела рассмотрение и справедливое решение. Каждый был в свои мысли погружен и думал о своем — паша о свалившихся на него бедах и горестях размышлял, адвокат готовился речь держать и подсчитывал гонорар, я же молил Аллаха всей душой вызволить нас из невзгод и вернуть нам покой.
Когда дошли мы до квартала ал-Исмаилиййа и увидел паша его новые дома и строения, дворцы и сады, вдохнул аромат его цветов и растений, он остановился в восхищении и, прервав молчание, спросил: «Скажите мне, как появился в Каире этот цветущий сад и чье это творение?» Я ответил, что это квартал ал-Исмаилиййа{82}, детище Исмаила{83}, задумавшего украсить Долину Нила. Сегодня населяют его люди богатые и именитые, а в ваши дни это были развалины, всеми позабытые, — ни один дом здесь не поднимался и ни один дворец не возвышался. Только верблюжья колючка росла и дикая ююба{84} цвела. Совы да вороны, да орлы-стервятники летали, а из людей лишь воры и грабители сюда забредали, да убийцы, зло замышлявшие, укрытия тут себе искали.
Паша: Что за счастье египтянам привалило, судьба к ним лицо свое обратила, колючки цветами заменила, в высокие дворцы их из ветхих развалин переселила!
Адвокат: О эмир, счастью египтян завидовать не спеши, лучше вместе с нами посочувствуй им от души. Для египтян в этом раю места не оказалось, все, что ты видишь тут, иностранцам досталось.
Паша: О Боже милостивый! Как же иностранцы завладели этими прекрасными садами и роскошными домами? Что за загадками ты говоришь? Может, ты мне голову морочишь и нарочно темнишь?
Адвокат: Не морочу и не темню. Египтянин сам себя на такую жизнь обрек и вместо счастья беду на себя навлек. Удовольствовался участью жалкой и презренной, согласился на жизнь убогую, никчемную, пребывает в праздности и нерадивости, прозябает в бездействии и сонливости. Иностранец, тот все время трудится, к чему-то стремится, дело делает и работы не боится, своего добивается и большего домогается, других грабит, а сам наживается. Египтянин же только тратит да расходует, проматывает да расточает, горюет и быстро утешается, разоряется и бахвалится, бедствует, но хорохорится. Сходны в этом и господин и слуга, и высоко стоящий, и снизу на него глядящий, одинаковы и сильный и слабый, и простой и знатный. Все мы виновники наших бед, и всем нам вместе держать ответ. И таков удел всякого, кто перед иностранцем добровольно шею гнет и своими руками притеснителю власть над собой отдает.
