Выстаиваю длиннющую очередь к телефону-автомату и набираю номер криминалистической лаборатории. Слышу суровый голос Эдварда:
— Лаборатория.
— Здравствуйте, Эдвард Сергеевич, — как можно любезнее воркую я. — Привалова беспокоит… Я насчет своих экспертиз… Там заключения не готовы?
Эдвард отзывается ворчливо:
— Ох, Лариса Михайловна, вечно торопитесь…
— Очень надо…
— Всем очень надо, а нас раз-два и обчелся.
— Ну, Эдвард Сергеевич… Вы же такой добрый…
Сжалившись, эксперт обрушивает на меня такое обилие научных терминов, что я невольно зажмуриваюсь. Однако к тому времени, когда в кабинку начинает стучать монеткой краснолицый мужчина, до меня доходит основной смысл тирады Эдварда Сергеевича.
На внутренней стороне картона с золотым тиснением обнаружены волокна бумаги, используемой для изготовления обложек сберегательных книжек, которые в городе Томске во времена фотографа Пейсахова хождения не имели.
Сигареты «Опал» из пепельницы Стуковой курил человек, имеющий четвертую группу крови.
Волосок, прилипший к утюгу, принадлежал Анне Иосифовне. Отпечатки пальцев на ручке тоже могли принадлежать ей, но они изрядно смазаны.
— Все! — сердито бросает Эдвард. — Заключение отпечатают дня через три.
С чувством благодарю эксперта и освобождаю телефонную будку для вконец истомившегося мужчины.
24
Когда имеешь дело с богатой покойницей, визит в нотариальную контору неизбежен.
Граждане, корпящие над копиями дипломов, свидетельств о браке и его расторжении, не успевают возмутиться, как дверь в кабинет нотариуса закрывается за моей спиной.
Сидящая за широким полированным столом смуглая блондинка, не поднимая головы, роняет сакраментальную фразу:
— Подождите в коридоре.
Ее низкий приятный голос мне очень знаком. Начинаю перебирать в памяти всех блондинок, с которыми приходилось сталкиваться. Нотариус поднимает глаза, и понимаю, что зря старалась. Тонька Поплавская во времена нашего совместного обучения в институте была брюнеткой.
— Ларка?! — выдыхает она столь удивленно и восторженно, будто и я сменила цвет волос.
Ничего не остается делать, как так же радостно выдохнуть:
— Тонька?!. Откуда ты взялась? Ведь тебя же распределили в Свердловск?!
— Замуж вышла, — победно улыбается Тонька и, глянув на мою правую руку, добавляет: — А ты все выбираешь?
Она меня с кем-то путает. Свой выбор я сделала давно, правда, пока без последствий. Однако доставляю ей маленькую радость, давая возможность ощутить чувство легкого превосходства и в то же время боясь сглазить намечающийся сдвиг в наших с Толиком многолетних отношениях.
