— Отчего же?
— Работать не любят. А наш начальник, Аркадий Федорович, порядок во всем требует. Серьезный руководитель…
После моего вопроса, как выглядел плотник, старичок надолго задумывается. Потом его лицо расплывается в довольной улыбке:
— Вспомнил!.. В газетах про таких писали. На Западе «хиппи» называются. Волосы длинные, до плеч. Сосульками свисают, будто с рождения не мылся и не стригся. Росточка не большого, худенький… Вертлявый какой-то, как на шарнирах.
— А лицо?
Старик огорченно разводит руками:
— Лица, признаюсь, не запомнил. Да и не видел толком. Он же над замком пыхтел.
Визит к Архипову-старшему снова откладывается.
22.
На лестнице, ведущей в резиденцию начальника ЖЭУ, нос к носу сталкиваюсь с красным, как рак, Малецким. Такое впечатление, что достаточно неосторожного порыва ветра и его рыжая шевелюра вспыхнет.
Уступая дорогу, Роман Григорьевич вжимается в стену. От неожиданности даже забывает поздороваться.
— Добрый день, — улыбаюсь я, вспоминаю, что у меня есть к нему несколько вопросов, и прошу: — Если вы не сильно торопитесь, дождитесь моего возвращения. Я быстро.
— Никуда я не спешу! Куда мне спешить?! — отрывисто бросает Малецкий.
Начальник ЖЭУ встречает меня любезной улыбкой. Спрашиваю о длинноволосом плотнике, и на лице Аркадия Федоровича появляется искреннее недоумение, которое выражается в едва уловимом движении бровей.
— Такого еще не было… У меня в основном старые и лысые…
— Значит, не было… Кстати, по вашему указанию делали опись имущества в квартире Стуковой?
— По моему, — протяжно отзывается Аркадий Федорович.
Укоряю:
— Неужели вам не известно, что опечатанную следователем квартиру никому не позволено вскрывать?
Аркадий Федорович упирается руками в столешницу, медленно, с видом оскорбленного человека встает:
— Позво-ольте!.. Звонит ваш заместитель прокурора, требует немедленно произвести опись, чтобы имущество не растратилось, принять на ответственное хранение, а теперь…
Ошарашенно смотрю на него. Прекрасно понимаю, что никто из нашей прокуратуры сказать такую глупость не мог, но все равно с моих губ срывается:
— Вам звонила Алла Дмитриевна?..
Начальника ЖЭУ словно увесистым мешком по голове стукнули. Он расслабленно опускается на стул, осоловело повторяет:
— Алла Дмитриевна?.. Не-ет… Звонил мужчина…
— Представился?
— Да-а… Представился заместителем прокурора и назвал фамилию, но очень невнятно… Переспросить я не решился…
— Ясно, — заключаю я, хотя ясно только одно — звонил, скорее всего, тот, кто потерял в квартире Стуковой билет на электропоезд.
