Итак, что мне действительно оставалось делать? Я написал рапорт, в котором, ссылаясь на подверженность морской болезни, просил освободить меня от чести стать морским пехотинцем. Пошел в штаб, хоть и не слишком уверенно. За годы учебы в суворовском училище и в офицерском я хорошо усвоил, что начальство отменять свои решения не только не любит, но и начинает ненавидеть тех, кто его к этому принудил. И вот иду я по направлению в штаб, прохожу мимо знакомой БДБ и думаю: «А почему бы мне не посоветоваться с Костей?». Поднялся по трапу, а Костя тут, на мостике собственной персоной, кричит:
– А-ля-ля, сам лейтенант в гости пожаловал. Никак пришел пригласить на новоселье или отпраздновать назначение к службе?
Костя в своем обычном добродушном и веселом настроении, а у меня кошки по душе скребут, внутреннее смятение. Не привык и не хотел я вот так просто сдаться. Ну какая тут морская болезнь, если я физически абсолютно здоровый человек? А что укачивает, так не я один, все мы, молодые офицеры в кают-кампании тогда полегли. Да, но им то служить на суше, а мне страдать на море, есть разница? Ну и что…?
Я смотрел на отзывчивого старшину и сомневался, а он подпустил пару шуток и спрашивает:
– Так каким, все-таки, ветром тебя занесло?
Он – то уловил мои душевные колебания, прочел их в моих глазах, понукает к откровенности. В общем, отвел он меня в кубрик, присели мы на койку и я выложил ему все о своих сомнениях. Он очень серьезно выслушал, а потом, слегка подумав, вдруг рассмеялся.
– Что-то у нас, Паша, получается в жизни общее и похожее. Расскажу кое-что, дабы тебя образумить… Когда я после учёбки попал на нашу, – он слегка похлопал по койке, – «калошу», а потом на ней вышел в первый поход в море, то попал, как и ты, в такую же кутерьму, в ужасный шторм. Не знаю как я вахту тогда отстоял, не помню сколько раз я бегал за борт травить, но ты сейчас на своем опыте это уже почувствовал. В общем, после вахты, по уже утихшей волне, пошел я к командиру корабля проситься, чтобы меня, по тем же, Паша, причинам, что и у тебя, списали на берег. Представляю, какое убогое зрелище я, салажонок, тогда собой представлял. Командир взял мой рапорт почитал, сурово и презрительно на меня посмотрел, рапорт порвал и выкинул в урну. Потом спокойно подошел к сейфу, вынул оттуда пистолет и положил на стол. Спросил:
– Это что такое, ты знаешь?
Я кивнул головой, – пистолет.
– Так вот слушай и запоминай. Барометр показывает, что вечером опять будет шторм. Если ты, мальчик, опять подсунешь мне такую дерьмовую бумажку о твоей трусости, то я сам тебя из этого пистолета пристрелю, ночью выкину твое тело за борт, а в штаб сообщу, что моего радиста волна, видимо нечаянно, смыла за борт. Понял?
