— Ох, как я рада тебя видеть, — сказала она и меня поцеловала. Я приник к ней надолго, но потом сообразил, что мне следует ей, для нее, что-то сказать. Но она прочла мои мысли.
— Не деревеней, — сказала она. — От деревяшки никакой радости. Ведь сейчас только мы вдвоем, только ты и я.
— Знаю, — сказал я. — Слаще тебя я никогда никого не обнимал, и мне нравится это повторять. Но послушай, давай поговорим. Я женат, ты замужем, и я теперь не тот робкий малец, как когда-то.
— Ладно, — сказала она, улыбнувшись. — А робость тут при чем?
Она оторвала ниточку с воротника моей рубашки и погладила меня по шее.
— При том, — сказал я. — Она от поцелуев и объятий. Мне нужно или все, или ничего.
— Как мило, — сказала она. — Я всегда мечтала, что в один прекрасный день ты придешь готовый весь, целиком отдаться моей любви. Я надеялась, что рано или поздно так и будет.
Это заявление меня выбило из колеи.
— О Боже, радость моя, — сказал я. — Последние десять лет я только то и делаю, что целиком отдаюсь твоей любви. А может быть, еще дольше. И ты это прекрасно знаешь.
Она долго и немного грустно глядела мне в глаза, а один краешек ее губ был чуть-чуть приподнят.
— Да, тебе так кажется, — сказала она. — Но это не так. Это не так даже сейчас.
— Тогда что значит «весь целиком»? — спросил я.
Я глядел в ее лицо, такое близкое, и мне казалось, что любить сильнее, чем я ее люблю, невозможно. Но ее прохладный взгляд выводил меня из себя. Я был готов ее возненавидеть. Это было ужасно, этого мне совсем не хотелось.
— Ничего, кроме того, чтоб ты меня любил, — сказала она. — И ничего больше. Чтобы были только ты и я. А у тебя в голове то Джонни, то Эми, то ранчо, то твой отец, или что подумают люди, или что правильно, а что нет. Всегда что-то вроде этого. Или ты думаешь о себе и решаешь, сильно ли я тебе нравлюсь. Или просто хочешь со мной лечь. Или тебе нравится думать о том, что я твоя девушка. Это не значит любить. Я это знаю точно.
— Только не тебе об этом говорить, — заявил я, имея в виду ее замужество с Эдди.
— Почему же? Я тебе всегда про это твердила, — сказала она. — К примеру, сейчас ты думаешь не обо мне, а об Эми.
Она улыбнулась и дотронулась до моей щеки, но я уже был вне себя, мне казалось, что лопнули все мои кровяные сосуды, я повалил ее на погреб, прижал и стал целовать. Позже я заметил, что у нее на ноге содрана кожа. Удивительно, как вся она не покрылась синяками. Она отвечала поцелуями на мои поцелуи, это длилось очень долго, и я понимал, что ничего, ничего не получается, — она от меня далеко. Я отпустил ее и посмотрел: она была холодна, а я внутри сжат, как пружина. Я не понимал ничего.
