— Молодец, — похвалил он Ибрагима. — Не думай, что мы не знаем расположений всех этих постов. Если проверка покажет, что ты все записал правильно, тебя ждет крупная денежная награда. Жду тебя завтра в восемь утра. Потрудись не опаздывать.
На следующий день ровно в восемь Ибрагим вошел в знакомый кабинет. Он похудел, осунулся. Веки отяжелели от бессонницы. События последних дней дались ему нелегко.
Давид с чувством пожал ему руку.
— Поздравляю, — сказал он, — ты принят к нам на службу. Вот конверт с деньгами. Завтра опять отправишься в Амман. Постарайся проникнуть в лагеря беженцев. Вступи в контакт с террористами. Выясни, где находятся их учебные лагеря. Запиши, где расположены огневые точки. Собери сведения об их командирах. И, самое главное, позондируй почву насчет твоего вступления в ООП. Такой интеллигентный, образованный палестинец, как ты, может рассчитывать у Арафата на приличную карьеру. Жду тебя через неделю. Желаю успеха.
— Но мне казалось, что выполнив ваше поручение, я буду свободен, — нерешительно пробормотал Ибрагим. — Ради Бога, Давид, оставьте меня в покое. Все эти игры не для меня.
Давид с силой ударил кулаком по столу.
— Ты что же думаешь, что я могу отпустить тебя после того, как ты узнал, кто я такой? — заорал он. — Я считал, что ты умнее. Нет, дорогой. Или ты будешь работать на нас, или получишь пулю. Выбирай.
Ибрагим молчал. Немного успокоившись, Давид произнес:
— Помни, что у нас длинные руки. Мы найдем тебя даже в Дамаске в случае необходимости. И помни, что твои родители, по сути, наши заложники. Лучше бы тебе на свет не родиться, если вздумаешь хитрить. И не таких мы обламывали.
У Ибрагима выступили на лбу крупные капли пота.
— Ну зачем же так, Давид, — сказал он жалобно. — Я сделаю все, что вам нужно.
На следующий день он был уже в Аммане.
* * *
Жизнь Ибрагима превратилась в сущий кошмар. Он страдал бессонницей, стало пошаливать сердце. Бедняга оказался между двух огней.
Если он предаст Давида, его прикончит израильская разведка. Если в ООП узнают о его предательстве, его пристрелят палестинские патриоты. К тому же, собственная совесть безжалостно жгла грудь изнутри.
Настал день, когда он сказал себе:
— Давид ошибся. Я не предатель и найду в себе силы искупить вину перед своим народом.
Не знал Ибрагим, что Давид, один из проницательнейших израильских разведчиков, рассчитывал в своей сложной игре именно на то, что он окажется человеком, а не сволочью и предателем.
