– Иначе что?
Я с трудом растянула губы в язвительной усмешке, хотя внутри все дрожало от желания подойти ближе и поцеловать уголок рта, впадинку на подбородке, провести рукой по отросшей щетине. Проклятая волчья природа!
С той ночи, когда я услышала в голове голос Брягинцева, мне никак не удавалось привести мысли и чувства в порядок. Я так свыклась с любовью к Егору, так сжилась с ней, что даже не представляла, что могу оказаться чьей-то парой. Тем более парой такого, как Стас.
Нет, тогда я промолчала. У меня хватило ума скрыть тот факт, что я услышала волка в своей человеческой ипостаси. Природа мудра. Она оставила самке право решать, принимать или не принимать свою пару. И это правильно. Пока мы молчим, самцы не догадываются о том, что нашли единственную. Мудрая Луна обезопасила своих дочерей от ошибок и неизбежности, ведь что может быть хуже, чем оказаться связанной с недостойным самцом? Наверное, ничего. И только если пара начинает жить вместе, то через какое-то время происходит настоящая привязка, и волк понимает, что рядом с ним – его истинная половина.
– Садись в машину, – в голосе Стаса слышалась усталость.
– А что, секс тоже входит в мои рабочие обязанности?
Вместо ответа Брягинцев собственнически прижал меня к себе и поцеловал. Жадно, глубоко, взасос. Его не волновало, что мы стоим на тротуаре перед моим домом и нас могут видеть все обитатели улицы. Стаса такие мелочи не смущали.
Резко прикусив его губу, я вывернулась и отступила на шаг назад.
– Никогда больше так не делай, – прошипела Брягинцеву. – Я тебе не шалава, чтобы перед всем поселком меня позорить. И забери свою карту, я не собираюсь на тебя работать!
Я швырнула ему в лицо кредитку, бросила на землю ключи и забежала во двор, громко хлопнув калиткой. А потом привалилась к кирпичной стене и зажала зубами ладонь, сдерживая слезы. Проклятый волк! Откуда он на мою голову взялся…
За забором раздался шум двигателя. Бэха рванула с места, а я, послушав ее рассерженный рев, утерла глаза и пошла в дом.
* * *
– Мам, что-то случилось? – не успела я бросить сумку на полку, как из комнаты выглянул Никитка и замер, уставившись на меня настороженным взглядом. Похоже, почувствовал мою нервозность.
Черт! Это никуда не годится. Нельзя пугать ребенка.
– С чего ты взял? Все нормально, – бодро ответила я, скручивая волосы в узел и делая вид, что все в порядке.
– А сумка где? – не отставал сын.
– Какая?
Я все еще не могла выровнять дыхание. Одна мысль о Стасе – и сердце несется вскачь, а душу надвое раздирает. Черт! Когда я считала, что Брягинцев – враг, охотник, все было проще. И понятнее. А теперь…
