– Красивая. Ты на нее очень похожа.
Ника посмотрела на меня, а потом снова вернулась к портрету и даже провела рукой по холсту, словно здороваясь. Я иногда тоже так делала, когда хотелось ощутить бабушкино присутствие, вспомнить прикосновение ее пальцев к своей щеке, услышать мелодичный голос.
– У нас все женщины в роду похожи, – отсекая ненужную слабость, коротко ответила рыжей.
– А твоя мама, она…
Ника не договорила, вопросительно вскинув на меня взгляд.
– Она в Канаде. Умотала туда в конце девяностых, вышла замуж, теперь у нее другая семья.
Я достала из горки сервиз и расставила чашки. Раз уж пошли у нас такие «задушевные» разговоры, без чая точно не обойтись.
– Выходит, ты с бабушкой росла?
Ника все еще не могла оторваться от картины. Она словно приклеилась к портрету, внимательно разглядывая изображенную на нем статную женщину с гордо поднятой головой и ясным взглядом. Наверное, лет в сорок пять я буду выглядеть так же. У нас с бабушкой не только внешность, у нас и волчицы похожие – белые, синеглазые, редкие. Если б еще моя не была такой предательницей…
– Инга? – напомнила о себе Ника.
– Что? А, да, с бабушкой.
– А остальные родственники?
– Дед погиб, когда мне было восемь, отец пропал сразу после моего рождения. Поехал на заработки в Москву и исчез. Его так и не нашли. То ли на охотников нарвался, то ли с бандитами что-то не поделил, никто не знает. Мать поплакала пару месяцев, да и отправилась за лучшей жизнью.
– Ты на нее злишься?
Ника смотрела на меня серьезно, в глазах ее читалось сочувствие. Но не то, обидное, а настоящее, правильное, от которого не окатывает стыдом и не ноет сердце.
– А смысл? – хмыкнула в ответ. – Они с отцом не были парой. К тому же, мне и с бабулей хорошо жилось, так что я по ней не скучала. Да и как можно скучать по тому, кого даже не помнишь?
Я и сама не знала, почему вдруг разоткровенничалась. У рыжей была удивительная способность развязывать людям языки. Вроде, и не собиралась делиться, а выложила чуть ли не всю свою биографию. Рассказала то, о чем много лет старалась даже не думать.
– Садись, – кивнула гостье на диван, – сейчас чайник поставлю.
Ника уселась и взяла в руки подушку. Причем выбрала мою любимую, с розами.
– Такие красивые цветы, – пробормотала рыжая, разглядывая тонкую гладь вышивки. – Как настоящие.
Уже позже, когда мы сидели за накрытым столом и пили чай из старинного дрезденского сервиза, я спросила Нику:
– Расскажешь о себе?
А что? Не мне же одной душу выворачивать? Пусть и рыжая постарается, раз уж у нас тут спонтанный «девичник» организовался.
