— Я вас понимаю. В нашем мире доверие — роскошь, которую могут себе позволить немногие. Я не доверяю даже своим детям. Могут донести.
— А вы? — спросил Рик. — Где гарантия, что вы говорите это искренне?
— Ее нет, — грустно улыбнулся Чан. — Вот в чем соль. Верить или нет — дело личное.
Рик взглянул на доктора. У Чана была сотня возможностей сдать Рика: Омикрон за время карантина никогда не стеснялся в выражениях и говорил на любые темы, какие считал нужным обсудить. Однако Чан хранил молчание.
— Доктор, — Рик поближе придвинулся к спутнику. — Что со мной произошло после приступа?
— Вы же знаете.
Действительно, Чан уже рассказывал ему за время карантина. Рику вкололи транквилизатор и доставили в башню, после чего поместили под наблюдение. Около недели он вел себя как животное — метался, грыз ремни, выл и рычал, брызжа слюной. Пищу вводили через трубку. Затем наступила кататония, и Чан решил, что конец близок. Однажды Рик уснул и не проснулся. Сон постепенно превратился в кому, в которой он находился последние месяцы. А потом наступило пробуждение.
— Меня интересует другое, — уточнил Рик. — Я что-нибудь говорил в состоянии помутнения?
Чан подождал, пока пройдут встречные прохожие.
— В перерывах между припадками вы зачитывали отрывки из древних текстов, — зачастил он. — Мы сверяли. Отрывки слово в слово совпадали с оригиналами.
— Были еще какие-то необычные явления?
— Нет. Только это.
— Вы сталкивались с чем-то подобным раньше?
Чан сверкнул глазами:
— Всегда! Вспышка безумия пришлась на время, когда мы получили сигнал. Четверть подданных превратились в зверей. Об этом не принято говорить. Считается, что такой статистики просто нет, — он понизил голос. — Безумцев «исключили» из общества. Понимаете?
Доктор сделал многозначительный жест.
— Всех? — изумился Рик.
— Часть успела спрятаться. Они и сейчас где-то в туннелях. Других укрыли у себя…
Тут солдаты подступили к ним:
— Шевелитесь!
Чан торопливо зашептал:
— Подданным дают препарат, который угнетает нервную систему. Мы все на нем сидим. Дозу постепенно усиливают — по мере того, как ученые находят новые возможности сохранять сознание и разум. В итоге жизнь людей превратилась в набор функций.
Они свернули в короткий боковой коридор, очутились на галерее, разделявшей сегменты сектора, и встали возле шахты лифта. Предстояло подняться наверх, к центру башни. Рик наблюдал пейзаж из кабины. Каверны между долями сектора напоминали ступицы гигантского колеса, если бы не были пустотой. В теле нарастала легкость.
