Ирина, как дикая кошка, тихонько взвизгивала, изгибаясь под его ласками, будоража и провоцируя, прикусывая до крови его губы, так ненасытно, как никогда до сих пор.
Она и впрямь ощущала себя ведьмой, лесной колдуньей, купринской Олесей, вынырнувшей из омута русалкой… И увлекала Андрея в этот омут все глубже, опутывая чарами сплетенных вокруг него рук и ног…
Все произошло так стремительно и неистово, что Андрей едва опомнился, почувствовав коленом влажный холод земли, все еще задыхаясь в спутанных Ирининых волосах, утыканных сухими хвоинками…
Кошка, наевшаяся сливок… Ирина улыбнулась ему расслабленно и довольно, сладко потянулась всем телом и села рядом, не спеша приводить в порядок одежду. Притянула его голову к себе и тихонько мурлыкнула в ухо:
— Ну что, убедился, что ты только мой?
Она испытывала непередаваемое блаженство от ощущения полноты своей женской власти над ним…
Андрей осторожно отстранился и сел рядом. Пошарил по карманам в поисках сигарет. Внезапный необъяснимый пыл так же внезапно прошел, уступив место трезвым, спокойным мыслям о том, что надо побыстрее и как бы незаметно вернуться обратно…
Наташа, попетляв по лесу, кружным путем возвращалась к поляне, наугад, ориентируясь только на доносящийся издалека звонкий смех Вианы.
Она еще ни разу не слышала, чтобы Виана смеялась так открыто, переливаясь голосом на самых высоких нотах. В этом смехе только глухой не уловил бы бьющего через край восторга свободы и счастья.
Наташа улыбнулась про себя. Сдержанные переглядки Вианы и Владимира Константиновича были куда красноречивее всяких слов.
«Хорошие мои, добрые… — думала Наташа. — Кажется, вы нашли друг друга… Если бы вы были счастливы так, как я сейчас…»
У нее в душе окрепло чувство спокойной радости простым вещам: просто дереву, просто грибу, просто ползущему по кочке муравью… просто всякой жизни, развивающейся по своим законам… теплому свету неяркого солнца, тихой таинственности лесной прохлады…
Природа просыпается весной, а осенью, напротив, копит силы на долгую зиму, сбрасывая ненужные, мешающие листья, становясь строже и суровее. Наташа же именно сейчас словно пробуждалась к новой радостной жизни, как бы не ведая, что пышная пора расцвета давно миновала и впереди только холод и стужа…
За прозрачным частоколом деревьев мелькнули яркие пятна — знакомые куртки Андрея и Ирины…
Куртки, эти яркие пятна, словно слились в одно, прижавшись к стволу дерева…
Ветка громко хрустнула под Наташиной ногой, и пятна разъединились, подозрительно быстро метнувшись друг от друга…
