Откуда-то вдруг взялись в ней силы и энергия, она подгоняла Андрея, заставляя увязывать в тюки их скромные пожитки.
Андрей же еле поворачивался, словно не рад был. Бурчал, что это даль несусветная, полчаса до метро на электричке пилить. Это во сколько же вставать придется?
— Ты что, Андрюш? — удивлялась Наташа. — Вспомни, во сколько мы вставали, чтобы убрать участок.
— Вот-вот, — заметил Андрей. — Мне это уже до чертиков надоело.
Но другого варианта, к его глубокому сожалению, не предвиделось, и приходилось соглашаться с тем, что есть.
Он внутренне чертыхался, проклиная доброхотство профессора Мартынова. А причина была проста, как пять копеек.
Всего неделю назад они с Ириной провели на этой самой даче прелестные часы и собирались опять наведываться туда по выходным. Надоело выклянчивать у друзей ключи от квартир на часочек, к Ирине нельзя — папаша, к нему нельзя — Наташа… Только-только нашли решение проблемы, и какое решение! И на тебе! Иркин «Платоша» сделал широкий жест — облагодетельствовал…
Но не мог же он возразить, отказаться или продемонстрировать Наташе, что злится на нее за это решение. К сожалению, приходилось быть ведомым, плестись в хвосте вслед за ситуацией. Все равно у него не было иной альтернативы. Сам виноват, надо было подсуетиться и придумать что-то, пока Наташа была в отъезде… Но кто же знал, что их с Ириной оборвавшаяся связь вдруг опять так внезапно возобновится… Ведь он честно не собирался к ней возвращаться, считая, что это прошлое, неинтересное и тягостное, которое отмерло само собой. Он ведь не думал об Ирине, словно вычеркнув ее из своей памяти, и даже подсознательно, в снах или мечтах, не возвращаясь к их бурному скоропалительному роману. Наверное, то, что слишком бурно начинается, слишком быстро приедается. Нельзя же гореть, как вспыхнувшая спичка, постоянно — в конце концов, сгоришь. Что и произошло с ним — перегорел, приелось…
Но значит, все же осталась крохотная искорка, раз Ирина сумела раздуть из нее новый пожар.
Он и в этом случае оказывался ведомым — вся инициатива принадлежала Ирине. Это она, кошка, обольстительно терлась вокруг него, желая снова прибрать к рукам, к своим острым коготкам… сцапать, как воробушка… И словно облизывалась в предвкушении сладкой добычи…
…Все сборы проводились в такой спешке, что Наташа еще упихивала в сумку последние вещи, выгребая их из ящиков без разбора, а Владимир Константинович уже ждал их у машины, готовый умчать их в Томилино, к новой жизни в старом доме.
