На ту самую долю секунды, в которую и происходит контакт, Альберт потерял контроль и оказался во власти этих чувств.
– Потому что я не мог иначе, доктор, – ответил Адкинс, и он говорил что-то ещё, но Альберт не слышал.
И проблема даже не в том, что он потерял контроль, ведь такое нормально и даже обыденно. Проблема в причине.
Альберт почувствовал, что в этой всепоглощающей мрачности Аурея Д. Адкинса есть что-то схожее с тем, что испытывает, испытывал он.
С тем, что он испытывал в машине – дискомфорт от того, что нужно ехать домой.
С тем, что чувствовал по пути на работу, в тоске по красочным праздникам индийского квартала.
С тем, что ощущал в раздражении от радостных лиц людей.
И что же это было? Что же? Альберт не мог ответить.
– Не могли иначе… – бесконечная доля секунды закончилась, и Альберта отпустило. Он снова был сам с собой наедине со своими чувствами. – И всё же. Зачем?
– Вы же читали признание, – тон голоса Аурея был такой, словно он говорил с надоедливым попрошайкой.
– Конечно. Ссора с женой на бытовой почве. Вы очень сильно разозлились, но описали всё очень досконально. Вы точно всё помните, Аурей?
– Каждую секунду того дня.
Снова. Снова всепоглощающая, хтоническая мрачность, властно подмявшая обоняние и осязание Альберта. Но теперь он был готов разгадать её, хотя бы попытаться.
– И с чего же всё началось? Почему, Аурей?
Тот в ответ опустил лицо ниже и покачал головой.
– Она рассказала мне, как прервала беременность…
Адкинс замялся. Альберт сжался внутренне, представив, что сейчас на него снова нахлынет, но не было ничего. Это его удивило. Конечно, это ещё ничего не значит, но…
– Прервала беременность? – повторил он.
– Да, – Аурей очень глубоко вздохнул и попытался было поднести ладонь ко рту, но не смог из-за наручников. – Я… я всегда хотел много детей.
Запах яблони. Цветов. Лета.
Альберт не прерывал Адкинса.
– Всегда хотел. Но у неё что-то разладилось по женской части и больше мы не могли. Я всегда думал, что так положил Господь, так тому и быть. Я любил своих девочек, вы не подумайте…
Снова те же запахи. Цветы и лето. Что-то хорошее. Альберт понял, что это запахи правды.
– И мы просто в тот день говорили. Корову нужно новую купить. Может быть попробовать что-то новое к конкурсу сыроделов… А потом она сказала, что хочет кое в чём признаться… Понимаете, – Аурей пристукнул руками о стол и заговорил быстрее, в его речи появилось какое-то причавкивание, пришепётывание. – Я бы ведь всё ей простил! Измену даже. Я же так её люблю, доктор…
