Какая удача — когда-нибудь умереть!
В истории идей, как правило, различают три формы бессмертия: бессмертие народа у евреев, бессмертие полиса у древних греков, бессмертие человека в христианстве [8]. Именно за последнюю форму бессмертия цепляется наша эпоха, хотя она предпочитает бессмертие без Бога и без общего примирения — просто как бесконечное существование. Точнее выражаясь, скорее речь идет о сверхдолголетии, поскольку даже тысячелетний старик когда-нибудь должен умереть. В Средние века смерть не была концом жизни, она просто обозначала переход к Творцу: ужас предстать перед Господом, быть обреченным на вечную кару за свои грехи, должно быть, заслонял собой страх покинуть эту землю. Кончина представлялась переходом сквозь тесные врата спасения или проклятия: люди теряли жалкие земные блага и питали надежду обрести другие, более значимые, и навсегда. Смертельный страх утихал перед перспективой получить воздаяние.
Идея вечности, как и ее новое осмысление христианством, поразительна тем, что каждому из нас, будь он самым ничтожным, отводится место под солнцем. Моя жалкая личность продолжит существование за пределами земной жизни — это ошеломительное заявление. Простым фактом моего появления на свет мне дарована милость бесконечной, по всей вероятности, жизни, если только я пройду «тест» на Страшном суде. Правда, ужас этого испытания приглушается длительным пребыванием в чистилище — своего рода зале ожидания Спасения, где души умерших терпеливо ждут, пока решается их участь. Другая гениальная находка: Христос умер на вершине славы, в 33 года. Сгорбленный и седовласый 80-летний Иисус производил бы дурное впечатление. Как Бог Отец в виде величавого и грозного старика, так и распятие его Сына в самом расцвете сил — это грандиозный сюжетный ход. Евангелия дали религиозное обоснование мифу о вечной юности. Вот парадокс христианства: чтобы обрести вечную жизнь, тебе нужно сначала умереть. Тогда Бог взвесит на весах души, заступники обратятся с защитительной речью, верховный Судья вынесет свой приговор. Разум дан людям для возможности искупления своей вины в случае ошибки. Смерть — очищение, позволяющее отделить существенное от второстепенного. Мой приход на землю больше не простая случайность: контингентное рождение навсегда делает меня частью большой семьи тех, кому, вероятно, суждено воскреснуть. Пребывание на земле — это долгое странствие от падения к искуплению.
