14 лет и на которой он впоследствии женился [23]. Кто-то скажет, что 80 лет — вполне достойный возраст, чтобы позволить себе целомудрие, что Виктор Гюго, Пикассо, заводя еще и в более позднюю пору своей жизни интрижки мимолетные и не только, показывали удивительный пример крепости организма. А принцесса Палатинская, знаменитая сплетница XVII века, на вопрос, в каком возрасте у женщины пропадает желание, ответила:
«Откуда мне знать? Мне еще только 80 лет». Очень может быть, что, помимо шутки, в этих словах кроется истина, над которой стоит поразмыслить. Актрисы, писательницы до самого позднего возраста испытывали все прелести привязанности, страсти и ревности, не составляя при этом исключения из правила, а только являясь его блистательными примерами: Колетт и Морис Гудекет, моложе ее на 23 года; Маргерит Дюрас и Ян Андреа — ему было на 38 лет меньше, чем ей (он стал ее душеприказчиком и так и не оправился после ее смерти); Доминик Ролен и Филипп Соллерс.
Для многих либидо — вовсе не чудесный дар, а чудовищная забота, вступающая в противоречие с современной мечтой о человеке, ничем не связанном, который сам волен распоряжаться собой. Желать — это еще и страдать, как гласит буддизм, ибо это значит стремиться к тому, чего у тебя нет. Не стоит доходить до крайности, подобно монаху Оригену — гностику, жившему в III веке и, по легенде, оскопившему себя, чтобы скорее заслужить рай, — но можно решить уже в ранней юности, что мы станем подавлять в себе все порывы полового влечения. И вдохновляться «отречением от плоти» (Питер Браун), практиковавшимся первыми христианами, чтобы встать на дорогу спасения. Согласно святому Амвросию (340–397), сексуальное влечение, как и сам факт того, что мы родились мужчиной или женщиной, представляет собой ту роковую отметину, что отделяет нас от Христа во славе, другими словами — от совершенства (и гендерная теория, пришедшая к нам из США, не более чем современное описание той ненависти к собственному телу и к скрытым в нем плотским желаниям, которая существовала еще на заре нашей культуры). Одно лишь воздержание могло приблизить презренную тварь к ее Творцу.
Людям старшего поколения, мужчинам и женщинам, суждено вступить в чудную пору снижения потребностей. Время берет власть над смятением чувств. Лучшее средство против эротических вольностей мы все можем обрести в покойной и счастливой атмосфере, свойственной преклонному возрасту. Несомненно, многие пары стареют, пребывая в безмятежности плоти, им больше не нужно ничего себе доказывать, и они могут отказаться от необходимости демонстративно состоять в союзе. Многие, но не все: ведь желание не исчезает как по волшебству после наступления 60 лет, и некоторые бодрые 70- и 80-летние старики продолжают ощущать настоятельную необходимость в его утолении. Не все готовы освободиться от этой тяжкой ноши, есть те, кто хотел бы как можно дольше быть в силах предаваться плотским утехам. Существует как минимум два вида счастья: одно — счастье покоя, а другое — счастье бури. Первое успокаивает боль и волнения, второе приносит острое удовлетворение. Один и тот же человек может попеременно нуждаться то в одном, то в другом в разные дни или разные периоды жизни. В одном случае чувство радости приходит из-за ослабления напряжения, в другом оно выражается в погоне за приятными ощущениями. Как правило, первое счастье связывают со зрелостью, второе — с порывистой стремительной юностью. Однако «те приступы раскаяния, которые случаются у человека с возрастом» (Монтень), случаются порой уже в юности, тогда как юность возвращается — кошмарным или чудесным образом — в старшем возрасте. Мы можем, по примеру ряда школ античной философии, стремиться подавить в себе вожделение, поберечь свою душу от волнений, связанных с Эросом. Или, напротив, превозносить наши порывы страсти — эту мощную силу, связывающую нас с землей и с магическими чарами мира.
