— Том… А я ведь…
Дмитрий Иванович вздохнул и потянулся к холодильнику.
— Нет там больше пива! — жёстким тоном сказала Тамара Николаевн и ладонью прижала приоткрывшуюся было дверцу.
— Я… это…
И Дмитрий Иванович закашлялся мелким, неровным кашлем.
— Что, опять помирать будешь? — с пришедшей всё-таки (вслед за раздражением) иронией спросила Тамара Николаевна.
Нехорошо, нехорошо и опасно, когда женщина обретает способность иронизировать. Женская ирония — не насмешка. Плохо это, совсем плохо…
— Нет, Том, не помирать. Только не легче. Совсем не легче…
Он замолчал и слушал тихие ходики, что считали свои минуты в тёмном коридоре, да долетавшие изредка слабеющие басовитые перекаты дальнего грома.
— Ну, чего? — не выдержала странного этого молчания Тамара Николаевна. — Вот так всю жизнь резину и тянешь.
— Не люблю я тебя, Тамар, — решился, наконец, признаться Дмитрий Иванович.
Тамара Николаевна, приготовившаяся услышать нечто ужасное (а не этот совсем уже младенческий лепет) всплеснула руками и с удивлением воскликнула:
— Вот ведь тайну какую выдал! А то и так не видно было!
— Да нет, серьёзно я…
— А тебе серьёзно вот что скажу, — прервала его Тамара Николаевна. — Или перестань меня доводить речами своими, или я точно тебя сдам куда следует. Чтобы мозги твои в порядок привели. Ты уже, смотрю, года два как свихнулся! И детям скажу, что отец у них…
— Странно всё как-то, — будто и не слыша её, прошептал Дмитрий Иванович. — И тебя не люблю, и даже детей уже не…
— Себя только любишь! — прикрикнула на него Тамара Николаевна.
— Нет, Том, — грустно ответил Дмитрий Иванович. — И себя тоже вот не люблю. Не хочется. Не хочется ничего. Я когда-то думал, что в жизни у меня всё по-другому будет. Какая-то иная жизнь должна быть, не та, что теперь… Ведь для чего-то мозги есть, глаза. Душа, наверное, тоже есть. Есть душа, Тома?
— У тебя-то?!
— Нет, ты не ругайся, — тихо говорил Дмитрий Иванович. — У меня, допустим… Должно быть, есть. Если мне вот так спокойно не живётся, так уж верно душа есть. Может быть душа у водителя троллейбуса? Или у механика из автопарка? Или вот у Семёна, что машину у меня купил? Или у Исмаила, что пивом торгует? Знаешь, платка у него возле перехода…
— Ты к чему это? — обеспокоено спросила Тамара Николаевна. — К чему ты мне всё это?..
— Вот я и думаю, — продолжал, не слушая её, Дмитрий Иванович (и голос его стал твёрдым и резким, будто решил Дмитрий Иванович сотворить что-то бесповоротное и неожиданное, и обретённая им только что решимость стала уже менять бесповоротно всю его жизнь). — Думаю, Тома, что душа у меня есть. А кому она нужна, душа эта? Тебе она нужна?
