Корабль я аккуратно усадил на полянке, на краю густого такого, сплошь задрапированного лианами леса.
Не знаю, как в прочих местах, но в том, где мы опустились, климат был — тропическая парилка.
Планетарные двигатели при торможении выжгли пятно на поляне, так оно заросло травой буквально дня за три.
Это я немножко вперёд забегаю.
А если ещё забегу, так скажу, что опоры стартовых стабилизаторов накрылись каким-то красно-бурым кустарником буквально дней за семь. То есть на глазах!
Ещё бы, газоанализатор показал двадцать восемь процентов кислорода. И почти один процент — углекислого газа.
Ещё бы жизни не кипеть в таком-то котле.
Через час после нашего приземления прошла гроза. О, ещё как прошла!
Просто с размаху наступила на нас. Било и грохотало так, что в корабле было слышно. А это надо постараться — переборки на корабле отменные!
А уж лило — камеры внешнего обзора ничего, кроме сплошных потоков воды — не показывали. Я даже солнечные батареи убрал на время грозы, от греха подальше.
В общем, сразу стало понятно, что вопрос с водой решён, да и биомассы для кухонного процессора будет в избытке.
Если, конечно, за века ожидания никакой экологической катастрофы не произойдёт.
Да, века…
По правилам в таких вот, экстренных случаях, выход из корабля на аварийной стоянке недопустим. Только если починить чего, или запасы пополнить. Если свежим воздухом подышать захотелось, так рекомендуется грузовую рампу открыть и на погрузочной площадке постоять. Не сходя с борта…
А то мало ли чего. Всякая живность в таких местах попадется. Если среда для тебя благоприятна, так она и для прочих форм жизни, в том числе и хищных, благоприятна тако же.
Но я решил правило нарушить. Выхода другого не было.
Потому как — века.
А гибернатор на борту один.
Еду можно раздобыть, воду, энергию. И реактор на борту всегда запас тока в батареях пополнит.
А вот спасительный сон на века — не раздобудешь. Сколько камер гибернации инженеры изначально замыслили — столько и есть. И конструкция у гибернатора крайне сложная, в полевых условиях не смонтируешь.
Мне, в отличие от этих остолопов-психиатров галактического масштаба, сразу стало понятно, что выживет и дождётся спасательной экспедиции только один человек.
Четверо — никак.
И этот кто-то, конечно же, я.
Хотя бы потому, что только я знаю код на открытие двери камеры гибернации. И только я смогу запустить программу гибернации. И только я знаю, как подготовиться к гибернации и как её пережить.
