Страх толкал прочь, и меня даже покачивало, как поплавок, но тоскливая обреченность приковывала, словно грузило. Аборигены клюнули…
Великолепная пятерка запереглядывалась, побросала окурки и обступила меня. Кто-то вяло бросил:
– Чё за лох?
– Приблудный! – радостно осклабился самый мелкий и юркий, взблескивая коронкой.
А меня передернуло от ярости. Сдерживая лютый позыв, я шевельнул как будто онемевшими губами:
– Это вы меня… Под Новый год…
– В натуре! – хихикнул мелкий, слюною цвиркнув под ноги. – Варан! – крикнул он, выворачивая тощую немытую шею. – Тот самый мазилка! Прикинь?
Первый раз в жизни я ударил человека по лицу. Проще говоря, дал в морду. Целился в подбородок, попал фиксатому куда-то в край челюсти. Мелочь отнесло, но она тут же бросилась в бой, вопя срывающимся голосом:
– Ты чё, рогомёт тряпошный?!
Двое «корефанов» вступились за мелкого, на меня посыпались удары и маты, а я вертелся, прикрывался, давал сдачи – неумело, но зло, впадая во все большее неистовство и доходя до исступленной, дикой, звериной услады!
А раньше и не догадывался даже, что от драки происходит не только боль и страх, но и утеха, пускай и близкая к изврату. Весьма недаром «сатисфакция» в переводе – «удовлетворение».
– Брэк! – резко отпустил вожак. Мелкий не послушался в запале, и заработал тычок. – Уймись, Шкет.
– А чё он! – затрепыхалась мелочь.
– Уймись, я сказал!
Повернувшись ко мне, Варан откинул капюшон, пригарбав рукою длинные сосульки волос, и спросил – растягивая гласные, шаря глубоко запавшими глазенками по моему лицу:
– Ты чё, в натуре художник?
– Да, – уронил я, отпыхиваясь. Руки ходили ходуном, в венах кипел адреналин…
«Это всё взаправду? Со мной?»
– А портрет нарисовать? – не отставал старшак.
У меня мигом вырвалось:
– Легкотня!
Варан кивнул, и тут же скомандовал парочке своих «кентов»:
– Зуда! Миха! В машину его.
Я успел только рот открыть, а меня уже подхватили крепкие лапы и буквально понесли к заезженному «Жигулю». Хоп! И я уже на заднем сиденье, сжат широкими борцовскими плечами конвоиров.
– Что за фигня? – мой голос сорвался в фальцет.
– Всё нормуль, – пробулькал сосед справа, разминая пальцами сигаретину. – А то еще винта нарежешь.
Варан упал на водительское сиденье, молча, с бесстрастностью рептилии, глянув на меня в зеркальце. «Жигули» забренчали мотором и тронулись.
– Ты на моих кентов не злись, датые были, – примирительно заворчал водитель. – Ну, тогда, под Новый год. Калган не треснул?
