А что, если? Перебросить Кочубея на другой участок, не связанный с секретами Тополя? Куда? В округ. Ракетчика в округ? Нужна веская причина! Реформа в армии! Она идет полным ходом» — и лицо Сердюка просветлело.
Это не укрылось от Градова.
— Есть варианты, Анатолий Алексеевич? — догадался он.
— Как сказать, Георгий Александрович, пока наметки.
— Ну-ка, ну-ка, поделись, — и Градов подался к нему.
— В чем состоит наша головная боль? — начал с общего вопроса Сердюк.
— В дезе, которую 23 октября надо подсунуть ЦРУ, — с ожесточением произнес Агольцев.
— Что у нас есть на сегодня?
— Почти ничего, но я постараюсь хоть что-то выжать из ракетчиков.
— Хоть что-то не пойдет, Виктор Александрович.
— Тогда не знаю, — Агольцев развел руками.
— Получается какая-то удавка, которой мы сами себя душим, — с горечью обронил Писаренко.
— Василий Григорьевич, ты нас только суицидом не пугай. Этого еще мне не хватало, — язвительно заметил Градов и снова обратился к Сердюку: — Анатолий Алексеевич, что конкретно предлагаешь?
— Уйти от проблемы секретов вообще, — озадачил всех своим ответом Сердюк.
— Как?! Каким образом? — изумился Агольцев.
— Не вариант! Без секретов Фантом американцам, не нужен, — возразил Писаренко.
— Надо отвести туда, где он будет им интересен, — продолжал развивать свою мысль Сердюк.
— Легко сказать. Николай не Ванька взводный — меньше взвода не дадут, дальше Чукотки не пошлют.
— Согласен, Василий Григорьевич, тут необходимо подумать: куда его отвести, чтобы не насторожить ЦРУ.
— А что, если на вышестоящую должность, — предложил Кочубей.
— Уж не на мою ли? Если так дальше пойдет, так он, Анатолий Алексеевич, скоро вашу потребует, — хмыкнул Агольцев.
— Виктор Александрович, прекрати! Не до того, — осадил его Сердюк.
— А если пойти по пути семейных проблем, — не сдавался Агольцев.
— Это же как, Виктор Александрович? — заинтересовался Градов.
— Конфликт с женой, развод и дележ квартиры. Такой головняк, что шпиону будет не до шпионских дел.
— Я же холостой! — напомнил Кочубей.
— Вот проблема, женим и разведем! — отмахнулся Агольцев.
— А ты, что поп или ЗАГС? — с усмешкой заметил Писаренко.
— Я его отец-командир! — отрезал Агольцев.
— Ладно, отцы и дети, не будем усугублять и без того тяжелое положение Николая, — положил конец спору Градов, и впервые за время совещания на его лице появилась улыбка.
Сердюку она сказала многое — идея с отводом Фантома от секретов Тополя, видимо, пришлась по душе Градову. Но то, что он затем предложил ошеломило всех.
