В груди всколыхнулись гнев и обида, но я заставила себя промолчать. Ему просто нужно выговориться. Нет смысла отвечать ударом на удар.
Кажется, я поступила правильно. Карин замолчал, в тишине раздавалось только его бурное дыхание. Еще немного, и оно начало успокаиваться. Тогда я подняла взгляд. Сказала, с трудом выталкивая слова через непослушные губы:
— Я не собираюсь оправдываться. И не хотела бы тебя терять… как друга. Ты мне очень дорог.
Губы Карина твердо сжались.
— Как удобно, — повторил он.
Ничего не ответила. Только вырвался глубокий вздох, и сами собой опустились плечи. Бесполезно, мы не поймем друг друга. И никогда не сможем вернуться к прежним отношениям. Что ж, значит, это будет моей ценой за сделанную ошибку.
— Я пойду, — тихо сказала и, не дожидаясь ответа, скользнула к зданию общежития.
Уже коснулась двери, как сзади окликнули:
— Сатьяна.
Обернулась. Карин стоял на прежнем месте, в полутьме глаза его блестели, как изумруды.
— Я не сдамся, — жестко сказал он. — Я тебя не отдам.
Я не нашлась с ответом. Прошептала:
— Спокойной ночи, — и юркнула в теплую темноту дома.
Поднимаясь по лестнице, думала о Карине. Его упорство одновременно и злило, и восхищало. Обойдись кто-нибудь со мной так, как я с ним, я бы не то что сдалась — постаралась бы вообще на глаза не показываться. А он продолжает бороться, прямо заявляет о своих намерениях, собирается возобновить осаду.
С другой стороны — было бы лучше, если бы он смирился. В академии полно девушек, любая обрадовалась бы, если бы Карин обратил на нее внимание.
Мысли вылетели из головы, когда на площадке второго этажа увидела сидящую на подоконнике крупную мужскую фигуру. Чуть не вскрикнула от испуга, но в следующее мгновение человек повернул голову, уличный свет попал на его лицо, и я узнала Ярена. Сердце ускорило ритм.
Хагос бы его взял, что он здесь делает? Думала, давно ушел к себе на пятый этаж, что он забыл на втором?
В темноте послышался смешок. Почему-то от него меня пробрало, точно к горлу кинжал приставили, а не всего лишь усмехнулись тихо и зло. А следом вопрос:
— Помирились? — И в нем тоже была залихватская веселая злость, пусть и направленная не на меня, а на кого-то другого.
Стало не по себе. Тут что ни скажи, все прозвучит не так, как нужно.
Ярен поднялся. Не видела его лица, но чувствовала всем телом: он не отрываясь смотрит на меня. Дыхание сбилось, чуть не кашлянула, пытаясь избавиться от смущения. Все было странно, неправильно… И то, что Ярен оказался здесь, и его вопросы, и мое волнение. Изнутри поднимался густой плавящий мысли жар.
