— Видел ваш нежный примирительный поцелуй.
Реплика на мгновение отрезвила, заставила непонимающе вздернуть брови. Какой еще, к Хагосу, поцелуй?
Потом дошло. Наверное, он видел момент, когда Карин схватил меня за плечи, и решил, что тот меня целует. Пожала плечами: не видела смысла оправдываться. И вообще пора было сворачивать странный разговор.
— Ладно, я пойду.
Хотела было шмыгнуть мимо, но Ярен поймал меня за руку. От прикосновения его пальцев по коже хлынула волна мурашек, ноги вдруг ослабли, словно меня настигло вражеское заклинание. Не думаю, что помутнение рассудка продлилось бы долго, но Ярен прижал меня к стене, придавил своим телом, поймал и вторую руку, лишая возможности сопротивляться, — и поцеловал.
Поцеловал дико, страстно, как оголодавший безумный зверь. С откровенным яростным напором, проникая языком в рот, заставляя меня задыхаться от ощущений. Кровь шумела в ушах, тело стало необыкновенно чувствительным, и самые разные ощущения слились воедино: шершавость грубой стены, к которой были прижаты мои руки, жесткая хватка на запястьях, тяжесть чужого тела, запах, вызывавший какое-то глубинное желание.
Все это продлилось не дольше пары секунд. Я пришла в себя, вспыхнула возмущенно: да как он смеет?
— Ты с ума сошел?
Призвав силу, оттолкнула парня и заехала ему коленом в пах — в последний момент он поставил блок. Что самое невероятное — этот наглец ухмылялся! Я стояла спиной к окну, так что видела эту полную торжества ухмылку во всей ее беззастенчивой красе.
Не спуская с меня глаз, Ярен с удовлетворением бросил:
— Это чтобы твой парень не напрасно ревновал.
Ах он!..
Я прыгнула с места, желая двинуть по наглой роже, а он рванул вверх по лестнице, точно на пятки ему наступал сам Хагос.
Гнаться не стала, только пнула стену так, что весь дом сотрясся. И поспешно, пока не начали выглядывать в коридор разбуженные соседи, сбежала к себе. Но когда я захлопнула дверь, настигло воспоминание о жадном поцелуе. По телу прокатилась запоздалая дрожь, ноги снова стали ватными, так что я осела на пол прямо в прихожей.
Дотронулась до горячих, чуть припухших губ. Они еще хранили вкус поцелуя.
Наутро меня поднял с постели громкий и бесцеремонный стук в дверь. Из спальни раздался протестующий стон Лидайи, и я поспешно зашевелилась:
— Спи, сама открою.
Почему-то казалось, стук имеет ко мне самое непосредственное отношение.
Спала я в любимой пижаме, мягких шортиках и маечке, а стук продолжался, так что на переодевание тратить время не стала. Вид домашний, но вполне позволительный для того, кого будят в… Нигос, да сейчас всего половина седьмого! Кого принесло в такую рань?!
