— В таком случае разрешите дать несколько советов.
Прежде всего, не позволяйте пить своим гребцам и, если хотите добраться здоровым, ничего не пейте сами.
В лодке благодаря ее быстрому ходу ехать прохладнее, в пироге лучи солнца более опасны. Возьмите складную кровать, на случай, если придется заночевать в лесу.
Наконец…
Грек волновался больше собеседника.
— Разрешите мне ехать с вами! Вы меня пугаете.
Подумайте, ваш приезд может все осложнить. Мадам Адель уверена, что сама сумеет выпутаться, в то время как…
— Она делилась с вами?
— Нет, но мне известны подобные истории. Я знаю. как это бывает. Вы приехали из Европы, вы по-иному смотрите на жизнь. Когда вы проживете в Габоне десять лет…
— …то начну для развлечения убивать негров?
— Рано или поздно вы будете вынуждены это сделать.
— А вы сами их убивали?
Я приехал в те времена, когда в лесу белого человека встречали градом стрел.
— А в ответ раздавались выстрелы из револьвера?
— Я знавал одного парня, который спас свою шкуру только тем, что бросил в толпу черномазых динамитную шашку. Вы уже поели? Послушайте меня, поешьте перед отъездом. Подумайте еще раз.
— И не уезжайте? — рассмеялся Тимар, — Спасибо, старина. А вы все еще здесь?
Эти слова были обращены к коммивояжеру. Тот готовился к отъезду и хотел поговорить с Константинеско.
— Нет поручений наверх?
«Наверх» — означало в верховье реки, где еще непроходимее были лесные дебри.
— Кстати, я увижу молодца, которого вы должны были заменить. Помните, того, что обещал влепить вам пулю?
Несколько минут спустя трое белых сошлись на берегу возле бревна окуме. Двое негров столкнули на воду лодку коммивояжера, и она, описав полукруг, с трудом пошла против быстрого течения.
Дюжина туземцев ожидала перед пирогой, куда они сложили кучу бананов, бутылки пальмового масла и маниок. Воздух был раскален. Каждое дуновение бриза обдавало жгучей волной. Константинеско глядел в глаза Тимара, словно говоря: «Еще не поздно!»
Тимар закурил и протянул пачку греку.
— Спасибо, не курю.
— Напрасно.
Ненужные слова, которые произносили, чтобы заполнить паузу. Тимар обвел взглядом ведущий к дому откос, новехонькие хижины туземцев с крышами, покрытыми банановыми листьями, окно наверху против сырного дерева, то окно, откуда он ночью смотрел на лес.
— В путь!
— внезапно скомандовал он.
Гребцы, которые разместились в пироге, кроме загребного, ожидавшего белого, чтобы помочь ему сесть, поняли приказ Тимара. Константинеско явно колебался и наконец сказал:
