Штормовое предупреждение | страница 84
Она удовлетворенно смеется над собственной остротой, и Карен послушно улыбается.
— Насколько мне известно, он еще жив. В смысле, отец Уильяма, — говорит она.
— Ивар-то? Да. Если можно назвать это жизнью; бедняга уже много лет сидит в люсвикском интернате. Ему было чуть за шестьдесят, когда он зачудил.
— Альцгеймер у него вроде бы.
— Да, теперь всему дают диковинные названия. В мое время говорили: отложение солей в сосудах. Правда, раньше люди лишь на старости лет такое зарабатывали. А нынче только и слышишь, причем и у молодых, чуть за пятьдесят.
Ингеборг пододвигает берестяную корзинку.
— Угощайся, Синичка. Хотя бы по штучке каждого отведай.
Карен откусывает кусочек шафранного печенья и языком слизывает крошки в углу рта. Она бы предпочла сразу взяться за яблочную слойку, но не хотела слушать протесты. Надо попробовать все, что подано на стол. И неправильные вопросы задавать нельзя. Правда, невзгоды семейства Трюсте, похоже, территория не заминированная.
— А в чем заключались проблемы? Ну, с которыми мать Уильяма оставила мужа?
— Кризис с добычей угля, понятное дело. Ведь бедняга Ивар — внук старика Хусса и, когда старик помрет, должен был продолжить его дело. Но с открытием нефтяных месторождений поддержка угольных разработок полностью прекратилась, а потом начались забастовки. Буквально за считаные годы они потеряли все. Теперь только и осталось что земля. Хотя ее, похоже, достаточно, чтоб задирать хвост.
Карен думает о своих встречах с Уильямом Трюсте и Гертруд Стууб. Восторженный знаток виски и глубоко религиозная женщина, скорбящая по брату. А еще Габриель Стууб, похмельный байкер, работающий на складе. Она как-то не заметила, чтобы кто-нибудь из потомков старика Хусса, которых встречала она сама, особо задирал хвост. Теткина неприязнь, очевидно, основана на событиях далекого прошлого и связана с давними поколениями, думает она. И будто прочитав ее мысли, Ингеборг продолжает:
— Нет, овечка моя, семейство это, если копнуть поглубже, вовсе не такое благородное. У них тоже рыльце в пушку, как говорится. И если б захотела, я могла бы много чего рассказать, что с них живо спесь-то собьет…
— Так расскажи, — быстро говорит Карен и получает в ответ острый взгляд. — Я просто пытаюсь составить себе представление об этих людях и их прошлом, так что любые сведения могут пригодиться. Вот и подумала, что лучше всего расспросить тебя, — добавляет она.
Новый взгляд говорит ей, что тетка насквозь видит лесть. Затем Ингеборг Эйкен набирает в грудь воздуху, с шумом выпускает его и продолжает: