Возможно, идея вечной кары никак не отвечает твоему рассудку, поскольку во времени живешь и помещен в пределы. Но еще менее тебя достойна и противная идея, и ты не можешь ни признаться, что легкомысленна она.
Ты опасаешься увидеть много средств, что в мудрости тебя удерживать готовы! Достаточно ль исполнен ты любви, чтобы парить полетом вольным над всеми безднами времен?
Но даже те, кто верит в вечные мученья, всегда ли устраняются от преступлений? И как надеешься ты обрести боязни, мудрости сугубой в воззрении, что менее сурово?
Ведь добродетель времени есть упованье. И с той поры, как оставляем время, его мы лишены, когда виновны; оно исполнено для нас, когда мы праведны.
Но ты не спросишь ли: задача человека есть исполнение собой конца времен, в начале ведь ее недоставало? В грядущем времени возвышеннее будет человек того, кем он являлся у истоков.
А духи падшие низринутся гораздо ниже, чем в пору первого суда. И как же человек общаться сможет с ними? Не забывай же, что во времени ты сущий.
Большое поле взял в аренду человек, зерно необходимое приобретя, чтобы его засеять. Не стал трудиться он и вовсе над обработкою земли, забросив зерно в амбаре влажном и холодном. Зерно сгнило, а поле шипами и колючками покрылось.
Когда наступит срок оплаты, фермер скажет, что он не должен ничего, поскольку не имел ни плодоносного зерна и ни земли, годящейся для обработки.
Был добрым собственник земли; он фермеру сказал: мой друг, я погубить способен вас, но я предпочитаю вас спасти. Идемте же со мной и попытаемся вдвоем все выполоть колючки. Я разделю работу вашу, пока глазами вашими вы поле не узрите, которое из виду потеряли.
Пойдем в амбар холодный и сырой, где гнить оставили зерно свое вы. Возможно, не все оно пришло в негодность. И если сохранилась пригоршня одна, то мы ее посеем.
Великодушию сему не мог сопротивляться фермер. Земля распахана была; нашлись разметанные зерна, гниение которых не достало, засеяли их в поле; прошло немного лет, и фермер сам способен оказался оплачивать надел, провизии запасы увеличив для своего семейства.
О, люди неразумные, зачем вы жизни перестали верить, зачем осмелились вы солнце отрицать? Вы средства изначальные свои предали запустению. Они уж ничего не производят.
Вы поле мудрости никак не распахали лемехом и плугом, и радуетесь вы, по ней прогуливаясь только. Вы видели на ней все сорные растенья, оставив их произрастать и дальше. Они же, став густыми и высокими чрезмерно, закрыли свет от ваших взоров.
