— Что скажешь на это, Пол? — адмирал пододвинул ему приказы и план полёта, наблюдая за реакцией. Форман прочитал. Его брови немного поднялись, потом он сверил план с картами. Как Скиммер и ожидал, взгляд лётчика бегло зацепился за Париж, потом он присмотрелся более внимательно.
— Они не могли такое задумать. Или могли? Это же просто невозможно. Даже если возможно, они не могли такое спланировать!
Ему пришлось труднее, чем Скиммеру — сначала пришлось поверить, а потом заставить себя не рассмеяться.
— Но если это может быть сделано, и если они именно это и задумали, то получается просто эпическая красота. Французы от такого никогда не оправятся. Сэр, мы должны сообщить мамочке.
Скиммер кивнул, всё ещё пытаясь сдержаться. Потом они оба заржали во весь голос. Столб дыма на горизонте указывал местоположение горящего «Шайло».
18300 метров над границей Германии. RB-36H «Невиноватая я», отсек РЭБ
Электронные пальцы нащупывали врага. Дотягивались, касались, отдалялись. Тихонько распознавали найденное, показывая на экранах. Двадцать два человека на борту работали, исследуя надёжность вражеской обороны, находя её сильные и слабые стороны, прокладывая путь бомбардировщикам. «Невиноватая я» летела в одиночестве, полагаясь на высоту и радиопротиводействие. До сих пор это работало. До сих пор.
Отсек РЭБ располагался в корме. Раньше был пост стрелка-оператора, управлявшего четырьмя спаренными 20-мм пушками, сгруппированными вокруг задней части фюзеляжа. Теперь всё это исчезло, вместе с кушетками, камбузом и прочим, удалённым ради снижения веса самолёта. Осталась одна спаренная установка, под хвостом. Шёл разговор и об их демонтаже. Даже наблюдательные блистеры убрали, наглухо зашив проёмы металлическими панелями. Теперь здесь стояла электронная аппаратура слежения. Оборудование улавливало излучение радаров «Мамонт» и «Водяной» уже несколько часов, задолго до того, как отражённый сигнал станет достаточно ясным. Хотя чёткого эха немцы всё равно не получат — обороты винтов подобрали так, чтобы они вносили искажающие гармоники.
Капитан Марк Шеппард склонился над экраном. В последние несколько минут они обнаружили первые из артиллерийских радаров «Вюрцбург» и определителей высоты «Заимка». В отсеке наступила пугающая тишина. Операторы погрузились в работу. Не прозвучало ни одного лишнего слова, в отличие от болтовни в кабине экипажа, радиста и бомбардира. Вместо этого человеческие пальцы ловко управляли электронными. На такой высоте команде полагалось носить скафандры, но никто здесь этого не делал. Толстые перчатки помешали бы точности настроек. Всё равно самолёт никто не покинет. Команда РЭБ не имела собственного эвакуационного выхода, и весь экипаж давно решил — они возвращаются или не возвращаются вместе. Да и мысль о том, что скоро произойдёт с Германией, исключала спасение из подбитого бомбардировщика.
