. Если принять такое объяснение, то и эта подробность окажется лишь литературной метафорой, лишенной исторического содержания.
Следует, однако, учитывать, что Винцентий Кадлубек, как и другие средневековые европейские хронисты, имел обычай называть современные ему языческие племена и народы, в особенности же восточноевропейских кочевников, известными именами древних народов. Поэтому в его сообщениях то и дело возникают гунны, парты, парфяне и др. Но все это — не абстрактные образы неких воображаемых врагов христианского мира, а традиционные этнические наименования, имеющие вполне конкретные исторические соответствия среди ближайших соседей Польши.
Так, парфянами Кадлубек мог именовать половцев, а гетами— пруссов[309]. Гуннами, как мы видели, польский хронист называет венгров в соответствии с широко распространившейся в средневековой Европе традицией отождествлять эти два народа и возводить к гуннскому вождю Аттиле происхождение венгерской королевской династии Арпадов[310]. Этноним «парты» Кадлубек мог применять к половцам и ятвягам[311].
Что же касается упоминания среди подчиненных Болеславом Храбрым народов «сильного народа мардов», то, как нам представляется, более основательно выглядит предположение, что польский хронист в духе упомянутой выше средневековой европейской традиции мог именовать так печенегов[312]. Данное предположение опирается на исторические данные о характере взаимоотношений польского князя с печенегами в начале XI в. По свидетельству Титмара Мерзебургского, находящему подтверждение и в Повести временных лет, печенеги были союзниками Болеслава и совместно с ним действовали против Руси (походы 1013 и 1017 гг.) [313]. Источник достаточно красноречиво характеризует подчиненное положение печенегов по отношению к польскому князю:
…он (Болеслав. — А. М.) приказал перебить всех печенегов, когда между ними и его людьми случилась размолвка, хотя те и были его союзниками[314].
Упоминание в общем контексте венгров, хорватов и печенегов в связи с внешнеполитической деятельностью Болеслава Храброго дает основание видеть в них не только соседей по отношению к Малой Польше, но и в отношении друг друга. Как известно, Винцентий Кадлубек сам был родом из Краковской земли и, кроме того, краковским епископом, тем большего внимания заслуживают приводимые им сведения.
Еще одно важное для нас обстоятельство в сообщении Кадлубка — порядок перечисления зависимых стран и народов, на что в свое время обращал внимание Г. Пашкевич. Хронист упоминает хорватов не в связи с подчинением Болеславом Моравии и Богемии, а особо, в одном ряду с признавшими зависимость от Польши венграми и печенегами
