2.2.1. Царь — главный администратор
Царь в эллинистическом мире был не просто воплощением закона и олицетворением государства, не просто символом. Э. Бикерман писал: «был ли царь хорошим или дурным правителем, он вынужден был вести дела и заниматься всеми ветвями администрации»[236]. Вспомним уже цитировавшиеся строки из «Суды» (β 147. s.v. βασιλεία), что царь это не просто воин, но и тот, кто разумно руководит делами. Всестороннее вмешательство правителя в государственные дела, его личное и непосредственное участие в них являлось обязательным атрибутом эллинистической монархии, в том числе и селевкидской.
В период войн диадохов роль царя в административной жизни своего государства была крайне значимой. По сути, новые монархии, находившиеся на стадии формирования государственности, нуждались в такой политике, которая бы обеспечила им не только внешнюю, но и внутреннюю стабильность. Как это правило в «молодых» государствах, общий контроль за всем осуществляет один человек, в данном случае, эллинистический монарх. В более поздний период монарх теряет часть своих административных функций за счет расширения аппарата государственных чиновников, но в раннеэллинистический период все же он один сосредотачивает в своих руках все отрасли государственной политики.
Пример «царя-деятеля», безусловно, был взят из македонской практики. И Филипп, и Александр принимали самое активное участие в организации своего государства. Персидские цари являлись главными держателями власти, но государственными делами они занимались менее активно, чем македоняне. Поэтому царская администрация Ахеменидов состояла из многочисленных чиновников, чего практически не было у Аргеадов. Селевк, беря пример с Александра, сочетал обе системы: окружив себя различными официальными должностями, он предпочитал самостоятельно участвовать в управлении.
Пожалуй, самой важной областью для времени диадохов — внешней политикой — царь распоряжался единовластно и всецело. Как первое лицо государства Селевк представлял свою державу на международных переговорах (Plut. Dem. 32), точно так же, как это делали македонские и персидские цари. Для Селевка международное признание означало жизнеспособность его государства. Возможно, одним из самых важных договоров царя Селевка было соглашение с Чандрагуптой Маурья, которое обеспечило безопасность Бактрии и всего восточно-иранского нагорья. По всей видимости, условия договора были обговорены после миссии Мегасфена, но само соглашение было достигнуто на личной встрече двух царей. Царь — это воплощение государства с точки зрения международных отношений, т. е. Селевк, так же как и Птолемей, и Лисимах, и Деметрий, являлся политической проекцией целого государства. Все задачи и цели внешней политики определял исключительно монарх.
