(SC 88), монеты весом четыре (SC 89) и восемь статеров (SC 90–91) с тем же изображением. Примерно к 300 г. относится выпуск золотых дариков с изображением Александра (SC 101), а также серебряных статеров «львиного» типа (SC 102). В Сузах с 300 г. выпускаются монеты персидского стандарта: золотые двойные дарики с изображением Александра (SC 183), «львиные статеры» (SC 184–186). Уникальна в своем роде небольшая серия золотых статеров, где слоновой колесницей управляет не Афина, а Артемида, а на аверсе изображена голова Аполлона (SC 163). Сюжет данной эмиссии связан с местными божествами-покровителями: святилище Артемиды было главным храмом в Сузах. Подобную ситуацию встречаем и в Экбатанах: золотые двойные дарики (SC 219) и «львиные статеры» (SC 220–221).
Таким образом, можно предположить, что образ Александра не всегда был повсеместно использован пропагандой Селевка. Отождествление Селевка с Александром началось после восточного похода и особенно после индийской кампании. В этом многие могли усмотреть imitatio Alexandri. Конечно, такие параллели были важны и для самого Селевка. Как писал П. Гуковски: «действительно, своей энергией, своим порывом и своим великодушием Селевк напоминал Адександра, и также, как и он, Селевк создал единоличное царство, блистательное и хрупкое»[224].
Кроме данных нумизматики мы располагаем определенным количеством легенд, переданных древними авторами, о предсказании Селевку будущей власти. Среди них мы можем выделить в отдельную группу те, которые так или иначе связанны с Александром. В этих историях Селевк спасает тонущую царскую диадему, надев на собственную голову (App. Syr. 56), во сне видит Александра, который завещает ему свое царство (Diod. XIX. 90. 1–4), получает благославление Александра перед битвой при Ипсе (Plut. Dem. 29). Не имея под собой реальных исторических оснований, эти легенды являются прекрасным примером позднейшей селевкидской пропаганды и показывают то, как воспринимали свою власть более поздние цари династии Селевкидов. Эти истории начали появляться уже при сыне Селевка Антиохе I, который не только ввел культ своего отца, но обозначил основные направления селевкидской идеологии[225].
Но связь Селевка с Александром кажется достаточно непрочной. Образ Александра возникает только при строительстве западной столицы государства Селевка или в целом Тетраполиса. Зевс, который по легенде благословил постройку этих городов, является как бы ниточкой к Александру. А строительство самого Тетраполиса — не что иное, как попытка создания «новой» Македонии. Недаром Апамея на Оронте первоначально называлась Пеллой. Цели такого мероприятия понятны: Селевк пытался привлечь колонистов из Македонии и Греции. Но в таком случае царская идеология строится не на связи с Александром, а на связях с македонским царским домом, ведь Александр для македонян лишь один из царей, и при том не самый популярный. Именно в русле этой пропагандистской линии Селевк в 298 г. берет в жены Стратонику, дочь Деметрия и Филы, дочери Антипатра, влиятельнейшего в свое время человека в Македонии. Селевк хочет чтобы Стратоника родила ему сына, дабы продемонстрировать македонянам свою верность. Но Стратоника рожает дочь, названную в честь бабушки Филой, после чего молодая царица была выдана замуж за наследника Антиоха, от которого она и родит будущего царя Антиоха II.
