.
Однако, как считает А. Ханиотис, отсутствие конституционной роли, которую играла бы армия, полностью было компенсировано личными отношениями монарха с командирами[188]. Первейшими сподвижниками царя и его власти в этом отношении были «друзья». Φίλον — важнейший из македонских институтов, воспринятых впоследствии всеми эллинистическими государствами. И именно отношения царя с «друзьями» подчеркивали персональный характер царской власти[189].
«Друзья» находились у царя на особом счету хотя бы потому, что они выполняли не только военные функции. Они составляли собрание полководцев, или Совет (το συνεδρνον), в который входили также родственники царя, а сам царь был его главой[190]. Однако этот орган был нерегулярным и в период раннего эллинизма уже начал терять свои позиции. Таким образом, увеличивается политическое значение отдельных приближенных из круга царских «друзей». Мы знаем несколько «друзей» Селевка. Некоторые из них, как Демодам из Милета и Патрокл, командовали войсками, управляли сатрапиями, были советниками царя, другие, как Мегасфен и Деймах, осуществляли посольские функции. Все четверо оставили после себя различные литературные трактаты[191]. Роль «друзей» в становлении государства Селевка была колоссальной. Селевк нуждался в поддержке «друзей», которым мог поручать самые ответственные миссии даже тогда, когда не был еще царем. Приоритетными здесь являются военные задачи. «Друзья» Селевка привлекались к участию в самых крупных военных операциях. В случае с соправителем Антиохом Селевк предпочел, чтобы молодого наследника сопровождал кто-нибудь из его опытных приближенных, и отправил вместе с ним на Восток Демодама из Милета, позже его сменил Патрокл. Сам по себе институт «друзей» был неоднородным. Еще при Александре существовала внутренняя стратификация, связанная в первую очередь с военными функциями. Позднее, в эпоху развитого эллинизма, иерархия «друзей» будет более сложной. Какова была ситуация при Селевке, нам неизвестно.
Итак, как мы уже отмечали, характер власти Селевка проистекал из военной победы, которая была обязательным условием царской власти. В свою очередь такая победа могла быть достигнута только при особом отношении царя к войне и личном его участии в сражениях, что вполне соответствовало старым македонским традициям. Однако военная победа имела особое значение и при утверждении власти персидского царя (Xen. Anab. I. VII. 9). Древние авторы все же по-разному характеризуют военные функции персидского правителя. Иногда царь присутствует в войсках (Xen.
