. 182A). Речь Селевка I, обращенная к войску (или народному собранию) по случаю свадьбы его сына Антиоха со Стратоникой (App.
Syr. 61), является хорошим примером уже устоявшегося правила: слово царя — закон. Для македонян, впрочем, такой принцип был отчасти известен, но Селевк, как бы оправдываясь, уточняет, что не вводит тем самым никаких персидских обычаев, намекая на то, что в персидской империи этот принцип существовал и ранее. Интересна фраза Антигона, в передачи все того же Плутарха (
Mor. 182C), что у варваров «прекрасно и справедливо все (πάντα καλά καν δίκαια), что делают цари, у нас же прекрасно только прекрасное и справедливо только справедливое (ήμΐν δε μόνα καλά τά καλά καν δίκαια μόνα τά δίκαια)». Подобное отношение к царской власти можно встретить и в Пергаме, правящая династия которого заимствовала многое из практики Селевкидов и других эллинистических монархий. По мнению О.Ю. Климова, в Пергаме, как и в других эллинистических государствах, царь был не просто воплощением государства, но и источником права
[173].
В персидской империи «закон царя» не являл собой общегосударственный порядок, а устанавливался как правовая норма династии Ахеменидов. Решения царя не подлежали изменению, однако они выносились в соответствии с персидскими традициями. Царь был обязан советоваться с представителями семи знатных персидских родов, которые играли большую роль в правовой жизни государства[174]. По мнению П. Бриана, выражение «по закону царя», встречающееся в некоторых вавилонских табличках, имеет только рекомендательную основу. Важно также заметить, что в источниках dāta может трактоваться по-разному: и как «закон», и как «обычай». Возможно, это связано с тем обстоятельством, что «закон царя» включал и местный обычай[175].
Эллинистический царь обязательно должен был быть благодетелем. Причем его благодетельность должна была проявляться не только в покровительстве своим приближенным, но и в своего рода демонстрации могущества. Эвергетизм — еще одна характерная черта портрета эллинистического правителя. Щедрость царя состояла в многочисленных подарках. Александр не скупился, одаривая своих «друзей» (Plut. Mor. 179F), так же как и Птолемей (Plut. Mor. 181F) и Антигон (Mor. 182D).
Территориальное формирование державы Селевка, с точки зрения идеологии царской власти, осуществлялось на основе неписанного закона, древней традиции — «права копья» или права завоеванной земли (δορίκτητος χώρα), которое проистекало из
