Читатель не поверит рассказу, если он противоречит общеизвестным фактам. Основные события должны совпадать с действительностью. Кто стал бы в настоящее время читать, скажем, роман о мировой войне, в котором рассказывалось бы о победе Германии? В легенде об Ионе Ниневия представлена раскаивающимся городом. Это не соответствует фактам, но преувеличенные нелепости позволяют легко отличить истину от вымысла. Разве разумный человек примет всерьез льстивые обещания послов Синаххериба? И мы не станем ломать себе голову, стараясь объяснить забавные бессмыслицы истории Ионы. Их нагромождение не может ввести в заблуждение даже самого легковерного читателя. И разве можно удержаться от улыбки, читая о наивной хитрости бога, посадившего и снова уничтожившего тенистое растение у хижины Ионы? Какое другое время могло бы вообще приписать Ягве подобную хитрость? В этом, по-видимому, и заключается суть вопроса. Кто мог рассказать такую бесславную историю о пророке, действительно жившем и ничем не опороченном? Не все времена отличаются одинаковой терпимостью, и далеко не во все эпохи проявлялся интерес к таким далеко не героическим происшествиям, отнюдь не представлявшим пример образцового поведения.
Кто бы всерьез стал сердиться на такого бездеятельного и легкоранимого человека, как Иона? Можно ли сердиться на пророка, не оправдавшего своего призвания, поведение которого нельзя объяснить только скромностью или страхом перед ответственностью? История об Ионе написана не для того, чтобы показать, как бог ведет по избранному им пути самого строптивого человека. В ней не сказано, что Иона исправился, что он вообще признал свои ошибки. Это испортило бы весь рассказ. После эпизода с растением бог не ставит ему новых испытаний и не указывает новых путей.
Но, может быть, перед нами действительно полемическое произведение, как об этом все чаще и чаще пишут в нашей литературе? Может быть, это памфлет, направленный против сепаратистских устремлений евреев в эту позднюю эпоху? У того, кто мог усмотреть в «Книге Ионы» такую направленность, пожалуй, чересчур богатое воображение! Этот рассказ с таким же успехом можно назвать памфлетом, как «Илиаду» — стихотворным пособием по обучению героизму (впрочем, сам Гомер, возможно, и не отказался бы от такого определения). Почему рассказ об Ионе не мог быть просто литературным произведением, до того как его включили в канон? Для такого предположения он дает не меньше оснований, чем поэма Гомера. А ведь у нас нет никаких сомнений в ее характере. Так что же такое история об Ионе? Поэма, подобная «Одиссее»? Весьма возможно. Ведь Иона хотя и намного бездеятельней, но столь же стоек, как Одиссей, поведение которого хотя и не гуманно, но по-человечески понятно.
