Народ и царство! Любой народ, а не только народ Израиля. Но этот народ должен быть назван по имени и его следует поместить в дальнюю страну, чтобы читатель мог поверить в истинность происшедшего чуда.
Теперь вернемся к нашему рассказу. Иона рассердился, что расправа над Ниневией не состоялась. Правда, он говорит, что предвидел это и именно поэтому бежал в Тарс, чтобы не тратить сил попусту.
Этот маленький самообман стоит в одном ряду с рассказом о раскаивающихся животных. Нам не нужно принимать его за чистую монету, так же как и всю историю с раскаянием в Ниневии. Как истинный истерик, рассерженный тем, что усилия его оказались напрасными и бог смягчился, Иона предпочитает умереть. Но господь оказался милостивым и по отношению к нему, сказав только: «Что же ты так огорчен?»
Ионе не хотелось возвращаться домой. Сразу же отправиться вторично в такое утомительное путешествие было для него слишком трудно. Он строит перед городом хижину, чтобы там в полном одиночестве предаться своему гневу. Было довольно жарко. И тут бог решил образумить Иону, дав ему хороший урок. Он устроил так, что выросла тыква, листья которой бросали тень перед хижиной Ионы. Это Ионе понравилось, но радость его оказалась непродолжительной. Бог столь же быстро, как и произрастил, уничтожил тыкву, напустив на нее червя, а затем наслал на Иону жгучий восточный ветер. Иона так расстроился, что снова, уже в третий раз, решил умереть. Здесь разворачивается премилая небольшая дискуссия между богом и пророком о справедливом и несправедливом гневе:
Иона: «Лучше умереть мне, чем жить».
Бог: «Сильно ты огорчен из-за этой тыквы?»
Иона: «Я прямо-таки до смерти огорчен».
Бог: «Тебе жаль тыквы, над которой ты не трудился, которой ты не растил, которая за ночь родилась и за ночь погибла. Так как же мне-то не пожалеть Ниневии, такого великого города, где больше 120 тысяч жителей, которые не умеют отличить правды от кривды, и где столько скота?»[45]
Этим история заканчивается. А какова мораль? Ее, собственно, нет. Разве можно что-нибудь возражать против последних слов бога.
Этот капризный тон, подобный тому, каким Иона разговаривал с богом, нам хорошо известен. Вспомним, как Фетида у Гомера[46], обиженная за своего сына, хочет вызвать гнев Зевса против ахейцев. Она прекрасно знает, что располагает достаточными средствами, чтобы воздействовать на Зевса, но предпочитает играть роль обиженной, чтобы верней добиться своей цели:
