От Олимпии до Ниневии во времена Гомера | страница 22



Даже Одиссей, который не относился к финикийским морякам с большим доверием, вынужден признать, что среди них есть честные люди. Рассказывая о себе и своей наставнице Афине, он не без удовольствия изображает себя настоящим разбойником, а пресловутых финикийцев — честными малыми. При всей точности описаний нельзя не учитывать поэтических особенностей гомеровских поэм и того деланного простодушия Одиссея, которое так поражало нас и в истории Ионы, простодушия, которое у такого автора, как Гомер, всегда не случайно и имеет ироническую окраску.

Афина, переодетая пастухом, сообщает Одиссею, что он действительно прибыл на Итаку, и долго мучает его своей бесконечной болтовней:

…В радость пришел Одиссей многостойкий.
Рад он был, что отчизна пред ним, как ему сообщила
Зевса эгидодержавная дочь, Паллада Афина.
Громко к ней со словами крылатыми он обратился,
Правды, однако же, ей не сказал, удержал в себе слово —
Хитрости много таилось всегда в груди Одиссея:
«Слышал я об Итаке уж в Крите пространном, далеко
За морем. Нынче ж и сам я пределов Итаки достигнул,
Эти богатства забравши. Оставивши столько же детям,
Я убежал, умертвив быстроногого там Орсилоха,
Идоменеева сына, на Крите широкопространном
Всех трудящихся тяжко людей побеждавшего в беге…

Любопытно, что царский сын состязается в беге с простыми людьми! Но не будем прерывать рассказчика:

Он ведь хотел у меня всю добычу троянскую, столько
Злых мне тревог причинившую в те времена, как во многих
Бранях я был и среди бедоносного странствовал моря,
Силой отнять, поелику его я отцу отказался
В Трое служить и отряд свой отдельный составил.
Медью его я убил, когда возвращался он с поля,
Возле дороги устроив с товарищем верным засаду.
Ночь непроглядная небо тогда покрывала, никто нас
Видеть не мог из людей, и тайно свершилось убийство.
Все же, как только его я убил заостренною медью,
К славным тогда финикийцам бежал на корабль я с просьбой
К ним обратился, добычу богатую в дар предложивши.
Я попросил, на корабль меня взявши, отвезть или в Пилос,
Или в Элиду, божественный край многославных эпейцев;
Сила ветра, однако, от этих краев их отбила —
Против желания их: они обмануть не хотели.
Сбившись с дороги, сюда мы приехали позднею ночью.
В бухту с трудом мы на веслах корабль свой ввели,
                                                                                   и хоть были
Голодны все, но никто об ужине даже не вспомнил.
Так, сойдя с корабля, близ него на песок и легли мы.