Из холодильника кое-что пропало. Настины гранатовые семечки. «Пропало» — мягко сказано. По убеждению Насти, их украла Эйфория — единственный человек, способный на эту кражу. Настя покупала гранатовые семечки, вычитав в журнале, что они помогают от артрита и болей в суставах. Артрит приковал к постели ее мать, и она не хочет так же мучиться. Поэтому она покупает семечки в запечатанных пластиковых пакетиках в магазине здорового питания на Финчли-роуд и добавляет их в салат из помидоров, огурцов и перцев, рецепт которого известен ее семье со времен победы Михая Храброго в сражении при Бакэу в 1600 году и передачи его (рецепта) под обещание неразглашения Настиному предку Максиму Эминеску, личному секретарю воеводы. По мнению Эйфории, Настя все это сочинила, чтобы поразить ее своим аристократическим происхождением. Я тоже из хорошей семьи, скажет она своему английскому герцогу, когда его найдет. Семечки, остающиеся после засыпки в салат, она держит в закрытом пластиковом пакете на второй полке холодильника вместе с остальной своей едой.
— Зачем ты рассказываешь мне историю про гранатовые семечки? — спрашивает Эйфория.
— Видишь, ты не слушаешь. Я описываю историю молдавского салата.
— Мне-то она зачем?
— Для доказательства исторической значимости.
— Твоей или салата?
— И моей, и салата.
— Думаешь, я украла твои семечки из-за исторической значимости молдавского салата?
— А из-за чего?
— Не крала я твои гранатовые семечки. Я даже не знаю, как они выглядят.
— Наглая ложь! Я видела, как ты ела гранатовый сандвич.
— Никогда я не ела гранатовых сандвичей!
— А вчера? Здесь, в кухне?
— Это был клюквенный сандвич.
— Снова ложь. Кто ест клюквенные сандвичи?
— А гранатовые кто ест?
— Африканки.
Хотя Эйфория и Настя неплохо для домашних помощниц находят общий язык, их чуждость друг дружке время от времени отравляет атмосферу в кухне Берил Дьюзинбери. На эту прискорбную чуждость сетует большинство семей, где за пожилыми людьми ухаживают женщины из Восточной Европы и из Африки. Однако в мире не так много подходящих помощниц, чтобы можно было усовершенствовать их отбор.
Эйфория отдает должное той уверенности, с которой Настя разбирается в вопросах прав и свобод, но доверия и любви к коллеге это ей не добавляет. Она подозревает Настю в шпионской деятельности на хозяйской кухне: во вскрытии корреспонденции при помощи водяного пара и в подслушивании частных разговоров. Еще она считает, что Настя берет порой без спроса ее телефон для отправки почты в Молдавию, хотя пока еще не располагает доказательствами этого. Настя, со своей стороны, считает Эйфорию бездельницей. «Ленивые африканки», — заладила она, хотя знает, что Эйфорию это либо бесит, либо доводит до слез.
