— Так вы же собирались…
— Собирались. — Сребров опускается на табурет, закуривает сигарету (из тех дешевых, что были закуплены для маскировки!) и глубоко затягивается. — Только остались в дураках… Шофер из Тутракана, который все требовал прибавки к жалованью, взял да и остановился у матросских казарм. Карбюратор, дескать, у него забарахлил. И сгинул в темноте — мы даже опомниться не успели!
— А остальные?
— Все врассыпную. Куда глаза глядят…
При этих словах он начинает хохотать — дико, до хрипа, прямо давится, однако взгляд у него свирепый.
— Нас с тобой не расстреляют, нас посадят в клетку и будут возить по ярмаркам!
Сребров тушит сигарету о подметку башмака и со вздохом поднимается, его туристская куртка шуршит, как клеенка.
— Ты куда?
Крачунов с трудом сдерживается, чтобы не заорать во все горло — в присутствии Среброва он снова входит в свою роль.
— Мне что, здесь остаться? Нет уж, я не намерен сдаваться им добровольно! Сперва позабочусь о спасении своей шкуры. А потом… А потом мы снова вернемся. Запад не позволит советизировать Болгарию!
Крачунов кусает губы: видно, у его помощника свои иллюзии, он по-своему идет к гибели — но это его дело.
— Что же делать?
— Что делать? Что сделало начальство: большинство уже в нейтральных странах…
Сребров поднимает воротник куртки, втягивает голову в плечи — непроизвольное движение беглеца, объявленного вне закона.
— Еще два-три дня побуду в городе, в надежном месте — о нем сам черт не догадается. А тогда уж, если все запляшут под дудку коммунистов, подамся за границу.
— Чтобы вернуться победителем? — разит его Крачунов, полный желчи и недоверия.
Однако его ядовитая стрела не задевает Среброва, он кивает решительно:
— Иначе какой мне смысл бежать? Мы с тобой как-никак… — Сребров кладет руку ему на плечо. — Только мы с тобой с высшим образованием в этом богоугодном заведении. С высшим образованием! — повторяет он, выпятив губы. — Крачунов, следуй моему примеру!
— Может, я так и сделаю, только где бы скрыться, чтобы сам черт не догадался?
— У госпожи Енчевой!
Крачунов бледнеет — оказывается, помощник следил за ним, он знает о его тайной, скрываемой ото всех связи, знает о его неприкосновенном уголке, где он мог найти отдохновение в дни испепеляющей тоски, где у него наступило страшное прозрение и ему стало ясно, что он проиграл решительно все — проиграл жизнь.
— Не надо падать в обморок. Ты тоже ходил за мной по пятам, — говорит, догадываясь о его мыслях, Сребров. — Такая у нас с тобой профессия. Кто сообщил в Софийское управление, что я собираюсь депозировать в Швейцарии еврейскую валюту? Нет, нет, я тебя не укоряю — любовница красивая, что и говорить, в самом расцвете. Я уверен, она с огоньком: полные женщины темпераментны. А муж у нее стар, совсем опух от пьянства. Да, он один из богатеев области — зачем ему столько денег, как думаешь?
