Люся с проспекта Просвещения или История одного побега | страница 60

— Это ненадолго. Она скоро кончится. А пока мы как раз успеем выпить по чашечке чая, — голос хозяйки звучал спокойно, уверенно. И в этом спокойствии заключалась самая большая странность. Буран, так неожиданно разыгравшийся за окном, нисколько ее не встревожил. Скорее наоборот. Она казалась удовлетворенной.

— Угощайтесь, прошу вас. Варенье исключительно вкусное, — дама улыбнулась одними уголками губ и провела рукой по волосам, поправляя прическу. — Позвольте представиться. Меня зовут Эльвира. А это, — она наклонилась к рыжей мордочке, высунувшей нос из-под буфета, — Молли.

Молли радостно взвизгнула. Решив, что бояться больше нечего, она выкатилась на свет божий и принялась шумно обнюхивать мою штанину. Мы сели за стол. Скрипнули стулья, звякнули ложки. Над чашками заклубился пар. Запахло мятой, тысячелистником и еще какой-то незнакомой мне горьковато-терпкой травой.

— А как вы узнали… ну… что… это… сейчас начнется? — Светка испуганно покосилась на окно и размашисто плюхнула в чашку четвертую ложку сахара. С горкой.

— Иногда по утрам от нечего делать я слушаю прогноз погоды, — с надменной невозмутимостью отчеканила Эльвира и посмотрела на Светку колючим холодным взглядом, от которого по спине у меня побежали мурашки, а в животе что-то ухнуло и оборвалось. Светка недовольно поморщилась, хрюкнула и покачала головой, всем своим видом давая понять, что ее на мякине не проведешь.

— Прогноз всегда врет. У них, наверное, с кофейной гущей напряженка, — лихо съязвила Светка и приосанилась как матадор перед боем. Взгляд поверх криво сидящих очков ожег меня точно молния.

— Правильно ли я вас поняла? — на сей раз хрипловатый голос звучал вкрадчиво и мягко. Тонкие хищные ноздри трепетали в предвкушении близкой добычи. — Вы полагаете, что гадание на кофейной гуще превосходит по степени точности научные методы обработки информации?

— Да, полагаю, — заявила Светка и отправила в рот очередную ложку вишневого варенья.

— Какая прелесть! — Эльвира театрально всплеснула руками. — Тогда, может быть, вы и теорию прогресса ни в грош не ставите?

Светка тревожно заерзала на стуле. Нет, к теории прогресса у нее, пожалуй, претензий не было. Но отступать Светка не привыкла. А потому, сделав умное лицо, она пустилась в пространные рассуждения о новейших достижениях науки и техники. Это был Светкин конек. В сотый раз изумляться почерпнутым из Интернета сенсациям было скучно, и меня незаметно снесло в страну грез и фантазий. Над головой упруго трепетал алый парус, за бортом пеной вскипали волны, мимо на всех парах проносились крылатые эльфы. «Домой, домой!» — кричали они, указывая на узкую полоску суши, едва различимую вдали. Берег стремительно приближался. Сгущались тучи. На секунду молния высветила огромное старое дерево перед величественным замком, венчающим вершину утеса. От громовых раскатов содрогнулись стены. В кухне стало еще темнее. Пылал очаг, о чем-то переговаривались портреты. Сквозь наступившие сумерки я смотрела на Эльвиру без страха, не боясь встретиться с ней взглядом. Ее глаза казались мне смутно знакомыми. Глаза цвета пепла и неба, цвета майской грозы и зимних сумерек. Где-то, когда-то я уже видела эти глаза. Описать их невозможно. И жуть, и восторг, и трепет… Часы на стене пробили полдень. Смущенно поежившись, я уставилась в свою чашку. Над моей головой мягко прошелестели бусы. Тонкая, почти невесомая рука, изящно охваченная в запястье широким серебряным браслетом, пододвинула ко мне розетку с вареньем. На безымянном пальце тускло блеснуло старинное медное кольцо.