Люся с проспекта Просвещения или История одного побега | страница 45

— Ничего, я везучая. Как-нибудь отыщу, — неуверенно ответила я.

— А знаете что? — оживившись, предложила вдруг Клепа. — Оставайтесь-ка вы лучше здесь. У нас тут по соседству как раз подвал освободился. Будете жить в нем одна, как королева, ни от кого не завися и никому не подчиняясь.

— Одна? — спросила я. — В пустом подвале?

Перспектива прожить всю жизнь в одиночестве в темном и грязном подвале заманчивой мне почему-то вовсе не показалась.

Мы помолчали. Я задумчиво огляделась вокруг, рассматривая сырой и темный кошкин дом.

— Вы давно здесь живете? — поинтересовалась я.

— Нет, не очень. Второй год.

— А раньше вы где жили?

— Раньше?

Кошка зевнула, потянулась и не спеша начала свой рассказ. Оказывается, когда-то у нее была настоящая квартира, диван, телевизор, где пели птицы, мягкое кресло, на которое, правда, постоянно покушался хозяин, у нее были две разноцветные мисочки с едой и прелестная меховая мышка, которую подарили ей на Рождество хозяйские родители, люди очень сердечные и милые.

Но вот хозяин у нее был чудаком. Он учил ее собачьим командам. И если лапу она всегда подавала без особой охоты, то команда «фу» ей сразу очень понравилась.

— «Фу»? — изумилась я. — Как может нравиться команда «фу»? Ведь «фу» — самая что ни на есть глупая команда.

— Быть может, для того, кто сам не очень сообразителен? — невинно предположила кошка.

Я обиженно засопела. Глупой меня еще никто никогда не называл. Но, кажется, Клепа о сказанном уже и сама пожалела.

— Приходилось ли вам наблюдать, — вкрадчиво начала она, заглаживая бестактность, — человека, пытающегося крикнуть «фу!» с набитым ртом или когда он, к примеру, чистит зубы?

Я с любопытством посмотрела на кошку, ход ее мыслей показался мне интересным. Очень даже многообещающим.

— Если в такой момент подойти к хозяину, — неторопливо продолжала кошка, — и, показав на что-нибудь запретное, например, на рулон туалетной бумаги, спросить «можно?», слова «фу» вы, как понимаете, скорее всего не услышите. Для верности, если хотите, можете даже не поверить своим ушам и переспросить: «Можно?!». И тогда уже смело вцепляйтесь в бумагу, разматывайте ее, рвите в клочья. Ну, или прыгайте на люстру, взлетайте по занавеске, это уж как вам больше нравится.

Она, Клеопатра, предпочитала бумагу и люстру. И хозяин мог потом сколько угодно гоняться за ней по квартире с тапочком, наказание ей не грозило. Ведь они оба прекрасно понимали, что придраться ему не к чему, это так, нервы, а она не нарушила ни единого правила. А то, что кошка, как обычно, оказалась умнее человека, так разве ж это проблема ее, кошки?