Античная комедия | страница 124



(Уходит в святилище.)

Из дома Кнемона выходит Сострат.

Сострат

Друзья, клянусь Деметрой и Асклепием,
И прочими богами, никогда еще
Не видел я, чтоб кстати так и вовремя
Стал человек тонуть. Какой счастливый миг!
Как только в дом вошли мы, Горгий сразу же
Полез в колодец. Ну а я и девушка
Остались наверху без дела. Правда ведь,
Чем мы могли помочь? Она лишь волосы,
Рыдая, на себе рвала и в грудь себя
Нещадно била. Я же… я поблизости,
Счастливый, этаким ее защитником
Стоял, моля красавицу утешиться,
И любовался ею. На тонувшего
Плевать мне было, хоть его вытаскивать,
Как ни противно, все-таки и мне пришлось.
Свидетель Зевс, я чуть не погубил его:
Веревку, заглядевшись на красавицу,
Я раза три, наверно, выпускал из рук.
Но Горгий как Атлант: он поднатужился
И старика извлек. Тогда, не мешкая,
Оттуда убежал я: ведь владеть собой
Не мог я больше и вот-вот бы девушку
Расцеловал. Так страстно я люблю ее
И уж вполне готов…

(Прислушивается.)

Однако ж, слышу, дверь
Там скрипнула.

На эккиклеме появляются Кнемон, Горгий и дочь Кнемона. Сострат остается в стороне.

Что вижу я, о Зевс-отец!

Гoргий

Чего, Кнемон, ты хочешь?

Кнемон

Что сказать тебе?
Мне худо.

Горгий

Не сдавайся.

Кнемон

Вот умрет Кнемон
И от докуки вас на веки вечные
Избавит.

Горгий

Вот что значит одиночество!
Видишь, ты на волосок от смерти был.
В такие годы надо под опекою
Дни коротать.

Кнемон

Я знаю, что дела мои
Нехороши. Ты, Горгий, мать зови сюда.
Уж так ведется, видно, – только горести
Воспитывают нас.

Горгий уходит в свой дом.

Тебя же, доченька,
Я попрошу помочь мне встать.

Сострат

Счастливейший
Ты человек!

Кнемон

(заметив Сострата)

А ты-то здесь зачем торчишь?
. . . . . . . . . . . . я хотел
. . . пусть Миррина, Горгий пусть
. . . . . . . . . . . предпочел.
. . . . в этом никому из вас меня
Разуверить не удастся. В этом я, признайтесь, прав.
Но в одном я ошибался: думал я, что и один,
Обособившись от мира, преспокойно проживу,
А теперь, когда воочью смертный свой увидел час,
Понял я, как заблуждался, как от правды был далек.
Без помощника под боком человеку жить нельзя.
Но таким, Гефест свидетель, черствым стал я оттого,
Что на низость человечью, на корыстный ум людской
Нагляделся в жизни вдоволь. Я уверен был: никто
Никому на свете блага не желает. Это мне
И вредило. Только Горгий, да и то с большим трудом,
Мне глаза открыл, поступок благородный совершив.
Старика он спас, который на порог его пускать
Не велел, ни разу в жизни не помог ему ни в чем
И к нему с учтивой речью никогда не подходил.