Я обнял ее за плечи, и мы вместе поспешили прочь из мрачного леса, к машине.
* * *
Листок кальки трепетал на ветру. Я вцепился в него, чтобы не унесло. У кладбищенской ограды я увидел Пеппер и Кэтрин. Они жестами звали меня, но я лишь отмахнулся. Мне хотелось побыть одному.
Снег не шел уже два дня, температура подскочила почти до плюс четырех, и мисс Бич объявила, что сегодня сам бог велел закончить работу с надгробными оттисками.
Утреннее солнце поднималось в ясном голубом небе. Я обошел несколько лужиц талого снега и подошел к мраморной могиле в конце ряда.
Я хотел сделать оттиск с дедовой могилы, а потом написать о нем доклад: как он, совсем мальчишкой, приехал в Штаты из Ирландии, как трудился не покладая рук, пока не стал владельцем самой большой конюшни в Шейдисайде. Но теперь, глядя на слова и даты, высеченные в потускневшем черно-белом мраморе, я колебался.
Слишком много накопилось у меня вопросов. Неужели этот глубоко несчастный, полуслепой человек действительно был жестоким убийцей? Неужели именно дедушка Дули стал причиной всех ужасов, пережитых мной и моими друзьями?
Мелькнула безумная мысль, что он может подняться из могилы. Встанет из занесенной снегом земли, чтобы все объяснить мне, чтобы сказать: «Нет, Майкл. Я никому на свете не делал зла. Жил честно, держал конюшню и очень любил своих родных».
Безумная мысль. Я знал, что никогда не узнаю правды. Я пронесу ужас минувших дней через всю оставшуюся жизнь, так и не узнав, что случилось на самом деле.
Ветер снова зашелестел бумагой. Я скатал ее в трубочку и решил двинуться дальше.
Ноги сами привели меня вверх по пологому склону холма к могилам семьи Пальмьери. До меня долетали беззаботные голоса товарищей, трудившихся над своими оттисками. Они вдруг показались мне ужасно далекими.
Я долго смотрел на могилу Анжело Пальмьери, затем повернулся к точно такому же камню рядом.
Я опустился на колени перед плитой, и могильный холод просочился сквозь ткань моих джинсов.
Может, я с ее надгробия сделаю оттиск.
Ветер трепал мои волосы, по спине ползли мурашки. И вдруг сквозь завывания ветра я услышал шепчущий тихий голос, будто доносившийся из земли у подножия могильного камня…
МАЙКЛ, МЫ С ТОБОЙ СВЯЗАНЫ КРОВЬЮ. ПОМНИ. МЫ С ТОБОЙ СВЯЗАНЫ КРОВЬЮ.
У меня отвисла челюсть. Листок выпал из ослабевшей руки. Я вскочил и вслушивался, вслушивался, вслушивался в раскаты жестокого смеха, холодного, словно перезвон горного хрусталя.
