Бун ворчит во тьме, уворачиваясь от двух волков сразу.
Я не вижу Джея, но слышу, как он все крушит. Слышу, как ломаются волчьи лапы и как ночь пронзают мучительные стоны. А потом наступает мертвая тишина, какая и должна быть на кладбище.
Мне удается учуять волка, что нападает на меня, прежде чем я его вижу. Он двигается быстрее, чем остальные. Он определенно вожак стаи, тот самый, который первым появится из темноты. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что передо мной не кто иной, как член семьи Гримальди. Не могу быть уверен, что это Лука, и у меня нет такой роскоши, как время на раздумья о том, что это может значить.
Я ударяю кулаком по челюсти волка, точно по тому месту, которое вспорол своими серебряными когтями Арджун. Убийственный гнев зажигается в налитых кровью глазах волка. Он бросается на меня, а потом его челюсти смыкаются на моей руке с такой силой, что он почти что отрывает мою руку от тела.
Арджун запрыгивает на спину волку и стискивает руками его толстенную шею, пока зверь не оказывается вынужден меня отпустить. Но не проходит и секунды, как волк разворачивается и зажимает Арджуна между землей и своим огромным телом.
А потом волк вонзает клыки Арджуну в горло.
Не тратя времени на размышления, я хватаю голову волка голыми руками, вонзаю свои окровавленные пальцы в его морду и дергаю в противоположную сторону. Отрываю челюсть твари от головы с характерным тошнотворным щелчком – точно тарелку разбили о каменный пол.
Безжизненное тело волка падает на землю.
Рык раздается у меня за спиной. Клыки клацают в гневе. Смерть предводителя лишь взбесила их.
Бун, Джей и Гортензия собираются вокруг Арджуна и меня и встают спина к спине. Я поднимаюсь на ноги, с одной руки у меня капает кровь, я с трудом могу сфокусировать взгляд. Сила наполняет мои вены. Никогда прежде – ни при жизни, ни после смерти – я не испытывал ничего подобного. Как будто мир вокруг сузился до единой точки.
Уничтожь или будь уничтожен.
Я Сен-Жермен. Я выбираю уничтожать. Быть может, тут даже нечего выбирать.
По моим подсчетам, волки потеряли трех членов своей стаи. По меньшей мере четверо серьезно ранены, один почти ослеплен. В следующую секунду они, очевидно, приходят к такому же выводу. Рыча и собирая погибших, волки безмолвно обещают возмездие, а затем уносятся прочь, скрываясь во мраке ночи.
Мы стоим в тишине не меньше минуты, чтобы посмотреть, вернутся ли они.
Грубый смех вырывается из горла Гортензии, ее красивые черты выражают блаженство, когда она вдыхает ночной воздух. Она в своей стихии, ее лицо покрыто кровью, и клыки алеют в бледном свете луны.
